Путь внимательности. Вишуддхи-марга с комментариями Свами Вишнудевананда Гири - Вишнудевананда Гири

полное угасание сознания, она всегда та же самая, хотя и находится за пределами опыта. Но существуют различия между уровнями вызванных нирваной изменений. Эти изменения рассматриваются в терминах последовательной утраты медитирующим своего эго и перестройки его нормального сознания после возвращения из нирваны. Вхождение в нирвану - это его Просветление, а последующие изменения - Освобождение.

Первый уровень Освобождения - это уровень Сотананна, «вошедший в поток». Этот уровень ведет к полной смерти эго, прекращению всех его стремлений. Медитирующий становится вошедшим в поток в тот момент, когда он, возвратившись из своего первого входа в нирвану, начинает обдумывать это состояние. Он остается вошедшим в поток до тех пор, пока его проницательность не углубляется в степени, достаточной для следующего уровня достижения. Говорят, что это окончательное освобождение должно обязательно прийти к нему в течение семи с лишним продолжительностей жизней. Вошедший в поток утрачивает следующие черты своей личности: жажду к чувственным объектам, гнев такой силы, которая могла бы вывести его из себя, желание собственной выгоды, имущества или похвалы, неспособность делиться с другими, неспособность видеть относительную и иллюзорную природу, какой бы приятной и прекрасной она не казалась, ошибочное принятие непостоянного за постоянное (аникка), видение «я» в том, что лишено «я» (анатта), верность всего лишь обрядам и всякую веру в то, что то или это является «истиной», а также сомнения в полезности пути проницательности. Вошедший в поток также не может больше по своей натуре вовлекаться в ложь, воровство, половые излишества, причинение физического вреда другим или жить на чужие средства.

Когда проницательность медитирующего углубляется настолько, что понимание им обусловленности (духкха), непостоянства (аникка) и несамосущности «я» (анатта) еще более полно проникает в его сознание, жажда чувственных желаний и злая воля в нем ослабевают еще больше. Вдобавок к тому, от чего он отказался при вхождении в поток, медитирующий избавляется от грубых желаний чувственных объектов и сильного негодования. Теперь он «сакадгами» - «тот, кто вернется еще раз», кто будет полностью освобожден при этой жизни или в следующей. Интенсивность его чувств притяжения и отвращения уменьшается: теперь ничто не может побудить его к чему-либо или внушить отвращение. Тяга к сексу, например, ослабевает. Он все еще может иметь половые отношения для продолжения потомства, но не имеет в этом настоятельной необходимости. Беспристрастие характеризует его отношение ко всему и ко всем.

На следующей стадии углубления проницательности он оставляет также жажду чувственных желаний и злую волю. То, что было ослаблено, когда он достиг уровня «того, кто вернется еще раз», теперь полностью уничтожено. Медитирующий становится «анагами», - «тем, кто не вернется» и будет освобожден от колеса становления еще при этой жизни. Вдобавок к тому, от чего он отказался перед этим, уходят остатки алчности и чувства негодования. Всякое отвращение к таким мирским состояниям, как потеря, боль, позор или порицание, исчезает. Злонамеренность в побуждениях, воле или речи становится невозможной для «того, кто не вернется». Он не может более даже помыслить зло о каком-либо существе и категория «враг» уходит из его мышления вместе с категорией «неприязнь». Подобным образом исчезает даже тончайшее желание каких-либо чувственных объектов. Например, сексуальное желание невероятно для него, так как чувство сладострастия покинуло его, так же как желания чувственных наслаждений. По отношению ко всем внешним объектам у «того, кто не вернется», преобладает невозмутимость.

Когда проницательность у медитирующего развивается в полную силу, он разрывает последние оковы, препятствующие освобождению. Теперь он «архат» - «пробужденное существо» или святой. Слово «архат» означает «тот, кто достоин почитания (пожертвования)». Архат свободен от своего эго, ложной личности; единодушно принимаемые концепции реальности, фиксированные идеи, принятые в обществе, представляются ему, как иллюзии. Он абсолютно свободен от страдания и от таких действий, которые принесли бы ему какую-либо карму в будущем. Он не имеет чувства «я» и поэтому его действия всецело функциональны и предпринимаются либо для поддержания своего тела, либо для блага других. Все действия архата проникнуты совершенством. Ничто из его прошлого не может вызвать у него мысли о ненависти, жадности и т.п. Его прошлая карма перестает влиять на его поведение, и он избавляется от своих загрязнений. Он полностью живет в данном моменте: спонтанность проявляется во всех его действиях. Отказ медитирующего на этой конечной стадии от последних следов эгоизма включает в себя: желание мирской выгоды, славы, удовольствия или похвал, желание блаженства даже от материальных и бесформенных дхьян, умственную тупость или возбудимость, жажду чего-либо. Для архата буквально неудобна даже легчайшая склонность к мирским мыслям или поступкам.

С полным искоренением корневых ядов - гнева, привязанности и невежества - как мотивов поведения медитирующего, основой для его действий становятся святая любовь, святая похвала, святое сострадание и святое беспристрастие. Поведение, исходящее из вредных побуждений, кажется ему «неумелым»; в этом смысле действия архата являются «умелыми». Его побуждения совершенно чисты. Характер сновидений также меняется у архата; у него не бывает сновидений, обусловленных телесным существованием (т.е. ему не снится, что он за кем-то гонится или что ему жарко или холодно) и не бывает сновидений, обусловленных произошедшими за день событиями, однако у него бывают предостерегающие сны, отражающие будущие события. Хотя архат и может ощущать физическую боль, он переносит ее невозмутимо. Характерной чертой архата является его бескорыстие, уподобленное в каноне Пали материнской любви: «Как мать наблюдает за своим только что рожденным ребенком, так пусть и его сердце переполняет безграничная любовь ко всем созданиям, большим и малым, пусть он творит добро для всего мира и полностью искоренит в себе гнев и враждебность».

Тот, кто настолько «пробудился» способе к двойному восприятию:»знать, как все есть в действительности и как все возникает». Для архата нормальная реальность воспринимается связанной с четырьмя благородными истинами: непостоянства, страдания, отсутствия «я». Оба этих уровня восприятия очевидны для него в каждый момент. Например, даже мирские удовольствия являются формой страдания. Когда Будда обнаружил, что он стал Просветленным, он увидел, что то, что он раньше воспринимал как счастье в сравнении со страданием, не было более таковым. Его единственным стандартом стала ананда или то, что мы стараемся представить себе как блаженство. Страдание представилось ему, как негативная форма счастья, а счастье как позитивная форма страдания. Оба они представляли собой негативный и позитивный аспект опыта. Но по отношению к тому номинальному состоянию, которое было ведомо только ему одному, оба они могли быть описаны... как духкха (страдание). Духкха была противоположностью сукха, подразумевающей «легкость и благополучие». Для Будды ничто феноменальное не могло быть сукхой, хотя оно и могло казаться