90 лет вместе со всей страной: воспоминания и размышления (Кантуры, Хитрые, Щерба) - Николай Александрович Каланов

которой очень плохо росли даже подкормленные кабаки (тыквы) и несколько вишневых посадок. Зато на одной трети (возле хаты) – прекрасный небольшой сад и великолепная цветочная аллея (дорожка от входа во двор до парадного коридорчика дома) с тремя арками жасмина, роз и шиповника. Во дворе был глубокий колодец с родниковой холодной и чистой водой. Воду брать с ведрами приходили даже издалека, буквально через 5–10 минут, и все любовались маминым цветником, аллеей и оранжереей. В садике стояли две стационарные (закрепленные) скамейки, на которых отдыхала молодежь с родственниками, друзьями моих братьев и сестер, в том числе и мои, абсолютное большинство старше меня. Летом всегда более десятка, а зимой в доме 4–5 чел. гостей – учат уроки, рисуют, читают стихи, поют песни, играют на гитаре, балалайке, мандолине. Были и другие дела. Кроме сада, огород, в хозяйстве было 1–2 коровы, теленок, несколько свиней, овец, много кур, голубей, кроликов, уток, гусей и даже прирученные две галки «Гали» и два грача – «Гриши». А в 1932–1933 гг. тысячи мышей и сотни крыс. И за всем этим нужен был присмотр. В этом деле грядки копать, полоть, убирать урожай и т. д. всегда помогали друзья добровольно без просьб. Мы также поступали, когда бывали в их дворах. Вот такая обстановка и взаимоотношения тех времен и в таких условиях проходило мое детство. Мои старшие братья и сестры и их друзья уделяли много внимания мне и я быстро развивался и физически и интеллектуально.

Свирепствовал голод, вымирали целыми семьями, пухли от голода. Нашествие мышей и крыс. Открываешь ящик письменного стола, а оттуда выскакивает десяток мышей, превративших тетради в труху. Я их ловил ручонками своими. Кусали они руки зубами как бритвой. Схватив несколько мышей в руку, нужно мгновенно их с силой бросать об пол и там добивать. Братья сделали им ловушку – утопушку. В коническую кадушку наливали ведра два воды, наверху устанавливали легко вращающую на горизонтальной оси (металлический стержень диаметром 5–10 мм) скалку к прядке (деревянный диск). Диск намазывали салом, поджаренным для запаха. К кадушке подставлялась наклонная деревянная доска, доходящая почти до диска на уровень или чуть выше середины диска. По середине доски (мостика) намазывали полоску салом. Мышки ночью и днем по этой дорожке, иногда толпой, толкая друг друга, поднимались до верха, от диска шел запах съестного и не раздумывая прыгали на диск. Диск проворачивался и мышка падала в кадушку с водой. Здесь они топили друг дружку. За ночь 1–2 ведра утопленных мышей. Крысы ночами подавили всех голубей. Их ловили специальными капканами. На полях в норы бросали отраву. Одичавшие кошки ловили молодых кроликов. Собаки вымерших хозяев собирались в стаи на кладбищах, разрывали свежие могилы. Часто хоронили без гроба и в общие могилы, подбирали мертвецов на улицах. Местами люди ели других (Конюшко, судили в 1934 г.). Детям страшно было выходить на улицу. Мы, старшие братья с лопатами и палками ходили в поле, когда таял снег, находили норы хомяков. Раскапывали и отбирали у них кукурузу. Прятались в бурьянах, чтобы объездчики не отняли. Варили и ели ночью без соли. Соли и спичек не было.

Отец все время выписывал животноводческую литературу, журналы, в том числе, и ветеринарную. Брат его – Иван, был военным ветеринарным врачом в 1934–1936 гг. Армянского района Азово-Черноморского края.

Коллективизация прошла. В России было более 50 млн. лошадей, осталось около 5. Отец выписывал журнал «Сельская жизнь», работал зоотехником МТФ. Образование колхозов проходило сложно и неоднозначно. Худшее – как можно быстрее отобрать у одних и отдать другим. Так говорили старшие и понимающие люди. Во всех городах и населенных пунктах правили ставленники Иуды Троцкого – оперуполномоченные. Среди них были и такие, как в нижеприведенном эпизоде. Приезжает в станичный совет Казачей Малеван оперуполномоченный с парой красноармейцев. Ему выделяют помещение для приема и прочие привилегии и прислужничества. После гражданской войны, красного Троцкистско-Свердловского террора – люди боялись ГПУ и оперов. Оперуполномоченный: Давайте списки, кто вступил в колхоз, подкулачников, красных партизан и пр.

Председатель: Еще почти никто не вступил, кроме бедноты.

Оперуполномоченный: Как никто? Читает списки. В станице более 1000 семей (домов). Красноармейцам – Приведите ко мне Кирпу Сидора – красного партизана. Красноармейцы привели в комнату Кирпу С.

Оперуполномоченный сидит за столом, в руке маузер. Он поднял ствол и к Кирпе: – Что ты красный партизан и тянешь с колхозом?

Кирпа С.: – А я не спешу. Хочу посмотреть кто и как там работать будут. Если только спать и жрать «на дурняк»…

Оперуполномоченный: И это ты, красный партизан! Ты должен первым вступить в колхоз. А ты подкулачников слушаешь. Какой ты, красный партизан? При этом опер размахивает перед лицом Кирпы маузером.

Кирпа С.: Чего размахиваешь перед моим носом пушкой? Я красный партизан. И не боюсь твоей пушки. У меня орден и именная шашка.

Опер: Да он не заряжен, бросает на стол маузер.

Кирпа мгновенно хватает маузер и направляет его в лицо оперу.

Опер раскрыв рот и вытаращив глаза вопит: «Заряжен! Заряжен!» Шарахается под стол, не стреляй.

Кирпа делает выстрел в стену. Ого! Вылазь, я же проверял заряжен или нет!

Опер дрожа, взмокший, вылез из-под стола, садится на стул, опершись локтями на стол, охватывает двумя руками свою взмокшую от страха, низко опущенную голову.

Кирпа: Стрелять тебя я не собирался и угрожать тоже. Возьми свою пушку и не маши ею перед людьми. Лучше людей собери и разъясни чего хочешь.

Опер. Медленно берет маузер. Склонив голову смотрит вниз, молчит… Все молчат. Красноармейцы чуть улыбаются. В это время опер подняв голову, и на красноармейцев: «Чево лыбитесь? Взять его!» Кирпа даже не вздрогнул. Они схватили его за руки.

Опер встал, глаза горели злым огнем. Будет там болтать с контрой. Кулаки обработали его. Ишь какой гадиной стал. К стенке его! И тут же выстрелил, одну в грудь, другую в голову. Красноармейцы уронили Кирпу на пол в лужу крови. На другой день людям сказали, что Кирпа хотел убить опера, показывая след пули на стене, и что он был убит во время схватки. Но правда просочилась позже. Одни под страхом вступали в колхоз, другие уезжали, прятались, третьи, которые ничего не имели (бедные) первые с радостью шли в колхоз. Этих бедных называли «лодырями». Они плохо работали. Ведь у них тоже были земельные участки и дворы и огороды, но они не любили трудиться: в огородах – бурьян, хаты не белены, мусор, скотина, если у кого и была, полуголодная. Всем одинаково давали землю, но