История Великого мятежа - Эдуард Гайд лорд Кларендон

Если бы в эту зиму королю не пришлось заниматься ничем другим, кроме поиска денежных средств и усиленной подготовки своей армии к весенней кампании — когда, разумеется, представилось бы немало случаев использовать ее в деле, а неготовность войск к походу обернулась бы для короля тяжкими последствиями, — это стало бы для него великой удачей. Однако вторжение, предпринятое шотландцами в разгар зимы и поднявшее дух неприятеля, лишило его всякой передышки даже в это время года. После того, как в январе месяце, невзирая на жестокие морозы и сильные снегопады, шотландцы вступили в Англию — их командиры надеялись достичь Ньюкасла прежде, чем тот будет укреплен, и уверяли своих солдат, что город капитулирует по первому же требованию — маркиз Ньюкасл двинулся туда со всей своей армией, твердо решив дать им бой, пока они не успели соединиться с английскими мятежниками (еще раньше туда был послан отряд бдительного сэра Томаса Глемема). Командование же в Йорке, равно как и над всеми войсками, призванными защищать это графство, он поручил полковнику Джону Белласису, сыну лорда Фоконберга, человеку изумительного мужества и энергии, пользовавшегося большим влиянием в Йоркшире. Но вследствие названных мер и перемещения армии маркиза так далеко на север неприятель в этих краях чрезвычайно усилился. Теперь он мог не только тревожить своими набегами Йоркшир — стянув крупные отряды пехоты и кавалерии из Дербишира, Стаффордшира и Линкольншира, враг осадил гарнизон Его Величества в Ньюарк-апон-Трент, в полной уверенности, что сумеет захватить город и таким образом прервать всякое сообщение между Его Величеством и маркизом Ньюкаслом. Сэр Томас Ферфакс, во главе значительных сил из Гулля, атаковал стоявшие близ Селби, неподалеку от Йорка, части полковника Джона Белласиса и совершенно их разгромил, захватив артиллерию и взяв в плен многих офицеров, в том числе и самого полковника. Это было первое сражение, заставившее Англию заговорить о сэре Томасе Ферфаксе, коему в скором времени предстояло возвыситься до поста верховного главнокомандующего парламентской армией. Неудача эта, и сама по себе чувствительная, усугублялась порожденными ею опасениями за судьбу города Йорка — опасениями настолько сильными, что маркиз Ньюкасл, до сих пор весьма успешно сдерживавший шотландцев, нашел нужным отвести назад свою армию и с частью войск спешно двинулся к Йорку, чтобы предотвратить беды еще худшие. Шотландцы, таким образом, вольны были теперь наступать в любом направлении, а Ферфакс мог снискать себе новую славу внезапным и стремительным маршем в Чешир.

По заключении перемирия в Ирландии король назначил маркиза Ормонда своим наместником в этом королевстве и приказал ему воспользоваться зимней порой (пока парламентские корабли не способны добраться до ирландского побережья) для перевозки в Честер тех пехотных полков, без которых можно было обойтись в период перемирия и которые в самой Ирландии содержать было не на что. Принять и разместить эти войска по квартирам велено было лорду Байрону, начальствовавшему в Честере и графстве Чешир. Из Честера же Его Величество мог бы без труда перебросить их весной в Оксфорд — по сути, они представляли собой главное пополнение, получив которое, как надеялся король, он сможет начать новую кампанию. В самом деле, это был весьма крепкий пехотный корпус, ведь как офицеры, так и солдаты в нем были отличные воины; внушая великий страх мятежникам с момента своей высадки, они быстро очистили Северный Уэльс от неприятеля, который уже начинал там прочно утверждаться. Высадились они в конце ноября, но когда король разрешил лорду Байрону использовать их для таких предприятий, которые могли бы обезопасить край от врага, позднее время года нисколько не смутило этих людей, уже привыкших в Ирландии к тяжелым воинским трудам. Всегда готовые сражаться и прямо-таки рвавшиеся в бой, они в течение месяца взяли штурмом и приступом немало важных укрепленных пунктов — Говарден-касл, Бистон-касл, Кроу-хаус и другие. Встретив же близ Миддлвича крупный отряд мятежников, они наголову его разгромили, учинив неприятелю жестокую бойню, а всех, кто уцелел и не попал в плен, загнали в Нантвич — единственный город в Чешире, остававшийся в руках враждебной партии, укрепленный и занятый гарнизоном еще в начале смуты и теперь последний ее оплот, где искали спасения бунтовщики из Чешира и соседних графств. Движимые гордостью недавними своими победами, равно как и убеждением, что самое их имя внушает страх неприятелю, ирландские полки направились туда в это столь неподходящее для войны время года, ведь когда лорд Байрон подступил со своей армией к Нантвичу и потребовал его сдачи, стояла уже первая неделя января. Нельзя не признать, что при тогдашних обстоятельствах взятие этой крепости принесло бы громадную пользу делу Его Величества, так как между Нантвичем и Карлайлом все сколько-нибудь крупные города (исключая единственно лишь Манчестер) поддерживали короля, и если бы два этих многолюдных графства, Чешир и Ланкашир, удалось объединить против Парламента, то они образовали бы мощный бастион на пути шотландцев.

Эти соображения, вместе с убежденностью в том, что город капитулирует при первом же требовании, и привели к его стенам армию лорда Байрона. Пылкие же мечты о славе, а также совершенное презрение к войскам противника — как к запершимся в самом Нантвиче, так и любым другим отрядам, которые попытались бы прийти ему на выручку — побудили ее к новым дерзким предприятиям, а потому, установив батареи, она приступила к правильной осаде города. Января семнадцатого дня, незадолго до рассвета, начался генеральный штурм сразу в пяти пунктах, однако защитники Нантвича не уступали в храбрости ирландским полкам, и последние потеряли в этом деле около трехсот человек убитыми и ранеными — что, казалось бы, должно было заставить их отказаться от прежних замыслов. Но столь решительный отпор вовсе не умерил, но, пожалуй, еще сильнее разжег их воинский пыл и желание драться, невзирая на любые опасности, причем осаждающие не меньше осажденных мечтали увидеть наконец идущую на помощь Нантвичу армию, так что обе стороны с равным нетерпением ждали одного — ведь ирландцы (именно так, для ясности, называем мы здесь этот пехотный корпус, хотя ни единого природного ирландца в нем было) полагали себя выше любого неприятеля, который рискнул бы сразиться с ними в открытом поле, кавалерия же лорда Байрона имела столь же веские основания смотреть свысока на возможного своего противника.

Пока ирландцы пребывали в такой уверенности, к городу подоспела подмога, а в войсках короля возникло замешательство — и то и другое гораздо скорее, чем это можно было предположить. Ибо сэр Томас Ферфакс после своей победы под Селби привел