Не имеющий известности - Михаил Борисович Бару

«Я – гражданин Советского Союза»

Впрочем, все это еще будет, а пока вернемся в самый конец сороковых годов – в ноябрь 1949-го. 27 ноября в Псковский обком партии поступило письмо от одного из «преданных членов ВКП(б)». В Псковском обкоме к тому времени обстановка была накалена до предела – первого секретаря уже сняли с должности и арестовали по так называемому «ленинградскому делу». Аноним писал, что «руководство Порховского района превратилось в замкнутый бюрократический аппарат, оторванный от народа». Первый секретарь райкома Григорий Павлович Ермаков подбирает кадры «по принципу семейственности», в районе сложилась обстановка «чинопочитания, подхалимства и угодничества», а «от непригодных ему работников Ермаков избавляется путем выдвижения на работу в другие районы». Письмо, а вернее донос, был подробным – в нем давались характеристики всем руководящим работникам района. Например: «Заведующий отделом партийных, профсоюзных и комсомольских органов Пищиков А. И. – грубый невыдержанный подхалим, приближенный и доверенное лицо Ермакова. Своим хамским поведением и обращением с людьми вызвал неприязненное отношение к себе». У его жены – редактора районной газеты родители купцы. У заведующего отделом агитации и пропаганды Румянцева тесть осужден по 58-й статье, жена инструктора Васильева жила в годы войны в Порхове и работала переводчиком военной комендатуры, у завсектором единого партбилета Рословой отец расстрелян партизанами, а муж ее тем не менее работает пропагандистом райкома. Председатель райисполкома Марковский отгородился от народа и ведет себя по-барски, а жена его жила на оккупированной территории, родственники ее расстреляны партизанами, но, несмотря на это, она работает инспектором роно. Секретарь исполкома подхалим, заведующий отделом социального обеспечения враждебно настроен к советской власти, заведующие районным плановым и финансовыми отделами бывшие троцкисты. В районе «засорены кадры хозяйственных и других органов». Работниками суда командует прокурор Поляков и тот, если сказать правду, свинья. Уполномоченный Министерства заготовок Потапкин не просто берет взятки, а собирает дань, директор пищекомбината – бывший урядник…

С одной стороны, этот донос напоминает письмо Хлестакова Тряпичкину, а с другой… Время на дворе стояло совсем не вегетарианское, и смешного тут было очень и очень мало. Оргвыводы могли последовать такие, что мало не показалось бы никому из тех, кто руководил городом и районом.

Прошло два дня, и на имя нового первого секретаря Псковского обкома пришла еще одна анонимка, подписанная просто и незатейливо «Я – гражданин Советского Союза». Бдительный советский гражданин писал: «Руководство Порховского района Псковской области за небольшим исключением – это политические и уголовные бандиты, действующие под руководством секретаря райкома Ермакова. Они грабят трудящихся и государство, втоптали в грязь социалистическую законность и Советскую конституцию. Недозволенностью, угрозами и убийствами они терроризировали население, так что все боятся что-либо сказать. Районная парторганизация на 20% засорена враждебными и преступными элементами… Товарищ Шубин, как можно скорее сделайте детальную инспекторскую проверку в Порховском районе, спуститесь до рядовых коммунистов, до простых людей, и Вы вскроете тысячи фактов, подтверждающих то, что здесь дано в обобщенном виде. Есть в Порховском районе и честные люди, любящие Советскую власть. Вы их найдете… Должен Вам сказать, что если в других районах Советского Союза есть хоть частичка того, что творится в Порхове, то Советская власть находится в серьезной опасности».

На такое письмо не ответить было никак нельзя, и проверка, к которой подключилось МГБ, началась. Выяснилось, что заведующий финансовым отделом Рослов в 1937-м был как «враг народа» арестован, получил десять лет лагерей, в 1941-м реабилитирован и восстановлен в партии. Заведующий плановым отделом Гладков в 1928-м примкнул к троцкистам, но впоследствии от них отошел. В октябре 1935-го исключался из партии за скрытие социального происхождения. Выяснилось, что его отец и брат имели обувной магазин. Учительница средней школы Коробкова при немцах некоторое время работала чертежницей в отделе пропаганды, а отец ее бывший белый офицер и в настоящее время отбывает наказание.

Уже 30 декабря Порховский райком отчитался перед бюро Псковского обкома партии. Комиссия установила, что райком «неудовлетворительно руководит восстановлением и дальнейшим подъемом сельского хозяйства». Неудовлетворительное руководство включало в себя невыполнение планов по освоению посевных площадей, срыв поставок хлеба, картофеля и семян льна, падеж и разбазаривание скота, большую яловость маточного стада, разбазаривание трудодней и самовольный захват общественных земель. Выяснилось, что райком и райисполком допустили возрождение хуторского хозяйства – в районе после войны появилось 28 хуторских хозяйств и полсотни мелкодворных деревень, в которых имелось 250 хозяйств. И это не все. Порховские районные власти сквозь пальцы смотрели на то, что в районе действует шесть церквей, две старообрядческие общины и секта евангелистов. Дошло до того, что в дни религиозных праздников в колхозах никто не работает по два-три дня. В районе проживает свыше шести тысяч репатриантов, то есть тех, кто после войны вернулся на родину после угона на работу в Германию. Дотошная комиссия подсчитала, что из этих шести тысяч больше тысячи тех, кто в годы войны находился на территории капиталистических стран. Прибавим сюда 129 человек, побывавших в немецком плену… Комиссия не поленилась посчитать, какой процент репатриантов работает, к примеру, в совхозах или в районном узле связи. Все это называлось «засорением» трудовых коллективов.

Руководство райкома обвинили в «нарушении большевистских принципов в деле подбора и расстановки кадров», а первого секретаря Порховского райкома Ермакова – в политической близорукости и в том, что он подбирал кадры «по признакам знакомства и приятельских отношений». Чем, спрашивается, как не политической близорукостью, объяснить то, что секретарем райкома по кадрам работал человек, брат которого в годы оккупации работал старостой деревни? Подтвердилось и то, что отчим и мать редактора «Порховской правды» Пищиковой в середине двадцатых годов торговали баранками[148]. Выяснилось, что заведующий отделом партийных, комсомольских и профсоюзных органов товарищ Пищиков построил каменный дом и деревянный хлев, а для строительства дома использовал лошадь редакции газеты «Порховская правда». Мало того – в личном пользовании у семьи Пищиковых обнаружились корова, поросенок и несколько кур. Хорошо еще, что корове и курам не вменили то, что они проживали на оккупированной территории во время войны. Заведующий сельскохозяйственным отделом Мирошниченко к троцкистам не примыкал, из партии не исключался, а просто в ноябре 1949 года в стенах райисполкома организовал коллективную пьянку, на которую пошли государственные деньги руководимого им отдела.

К счастью, никого из руководящих сотрудников Порховского района не арестовали, но без оргмер, конечно, не обошлось. Первого секретаря Порховского райкома Ермакова сняли с должности. Редактора районной газеты уволили, председателю райисполкома Марковскому объявили строгий выговор по партийной линии и уволили за