Не имеющий известности - Михаил Борисович Бару

видя такое положение, упал и я рядом с убитой моей женой Кудрявцевой Татьяной. Лежал, притаил дыхание, как неживой. Через некоторое время я услышал легкий голос: „Вставайте, кто живой“. Я откликнулся молча, могут услышать, а мне ответили, что немцев нет – вставайте… Когда я посмотрел, убедился, что немцев нет, встал и побежал в лес… Выведено за деревню на расстрел немецкими солдатами из деревни Кашутино около сорока человек, но взрослой молодежи было не более как 20 человек, а остальные были дети и старики, в целом из всего состава были больше девушки, подростки и женщины. 5–6 человек в этом количестве было детей от года до 10 лет. Человек 5 убежало в момент сбора и когда они гнали нас на поле на расстрел. Всего расстреляно около 30 человек… Выстроенные против нас солдаты стояли вооруженные автоматами, карабинами и пистолетами, тут же стоял и ручной пулемет. Стрельба была открыта из всевозможного оружия. Были выстрелы и очередями, автоматическое оружие, были и одиночные выстрелы. Когда групповая стрельба была окончена, то некоторые раненые стонали. Солдаты ходили около убитых, и по тем, кто стонал, делали по ним еще выстрелы. Так же добита была и моя жена Кудрявцева Татьяна, которая стонала – лежала рядом со мной…»

Акт о сожжении военнослужащими 16-й охранной дивизии деревни Стряннихи Порховского района 24 января 1947 года: «Мы, нижеподписавшиеся жители деревни Стрянниха Луковищенского с/совета Порховского района Псковской обл. Егоров Федот Егорович, 1896 года рожд., председатель колхоза „Новый путь“ – Мартынов Алексей Мартынович, 1909 года рожд., Афанасьев Максим Афанасьевич, 1889 года рожд., составили настоящий акт в том, что солдатами 16-й охранной дивизии 8 октября 1943 года была сожжена деревня Стрянниха в количестве 25 дворов со всеми пристройками. Кроме того, сгорело: лошадей – 3, коров – 2, необмолоченный хлеб: рожь – 200 пудов, овес – 250 пудов, ячмень – 100 пудов, лен – 500 пудов. Кроме того, было вывезено: рожь – 100 пудов и овес – 120 пудов».

Акт опознания бывшим военнослужащим 16-й охранной дивизии Людвигом Прюллером места совершения преступления в деревне Кашутино Порховского района. 23 января 1947 года: «Мы, нижеподписавшиеся: ст. опер. уполномоченный лагеря № 410 МВД СССР, ст. лейтенант Шамаков, переводчик лагеря № 410 МВД СССР Вагнер, жительница деревни Кашутино Луковищенского с/совета Порховского района Псковской обл. Яковлева Татьяна Ивановна, 1929 года рожд. (находившейся под расстрелом 21 октября 1943 года) и в/пленный лагерного отделения № 2 МВД СССР Прюллер Людвиг Михаэль, 1900 года рожд. Составили настоящий акт в том, что в/пленный Прюллер опознал деревню Кашутино, название которой не помнил, где солдатами 16-й охранной дивизии 3-й роты в количестве 25–30 человек под командованием капитана Бахмайера и лично им произведена облава деревни Кашутино и расстрел мирных граждан, детей, стариков и женщин в количестве 35–40 человек и была сожжена полностью деревня, а также опознал место, где они произвели расстрел 21 окт. 1943 года в 200 метрах от деревни Кашутино, в чем и составлен настоящий акт».

Из протокола допроса бывшего военнослужащего 16-й охранной дивизии Людвига Прюллера: «Я признаю себя виновным в том, что я, будучи обер-ефрейтором германской армии, в составе 16-й охранной дивизии в р-не Порхова Псковской области 08.09.1943 г. являлся активным участником сожжения деревни Стрянниха, где лично сжег 3 дома. 21 октября 1943 года являлся активным участником расстрела 30 советских граждан деревни Кашутино Порховского р-на Псковской области, где лично расстрелял 2-х или 3-х человек из карабина. Кроме этого, я лично являлся участником насильного угона советских граждан на занятой нами территории Лехово в Германию на работу…»

Из показаний свидетеля Якова Григорьевича Григорьева, жителя деревни Кузнецово Порховского района Псковской области, на заседании Международного военного трибунала в Нюрнберге 26 февраля 1946 года: «В памятный день 28 октября 1943 г. немецкие солдаты неожиданно напали на нашу деревню и стали творить расправу с мирными жителями, расстреливать, загоняя в дома. В этот день я работал на току со своими двумя сыновьями, Алексеем и Николаем. Неожиданно к нам на ток зашел немецкий солдат и велел следовать за ним. Нас повели через деревню в крайний дом. Я сидел около самого окна и смотрел в окно. Вижу, немецкие солдаты гонят еще большую толпу народа. Я заметил свою жену и маленького своего сына 9 лет. Их сначала подогнали к дому, а потом повели обратно, куда – мне было тогда неизвестно. Немного погодя входят три немецких автоматчика, и четвертый держит наган в руках. Нам приказали выйти в другую комнату. Поставили к стенке всю толпу 19 человек, в том числе меня и моих двух сыновей, и начали из автоматов стрелять по нас. Я стоял около самой стенки, немного опустившись. После первого выстрела я упал на пол и лежал не шевелясь. Когда расстреляли всех, они ушли из дома. Я пришел в сознание, гляжу – невдалеке от меня лежит мой сын Николай, он лежал ничком и был мертв, а второго сына я сперва не заметил и не знал, убит он или жив. Потом я стал подниматься, освободив ноги от навалившегося на них трупа. В этот момент меня окрикнул мой сын, который остался в живых… Второй, а первый лежал убитый невдалеке от меня. Сынишка крикнул: „Папа, вы живой?“… Он был ранен в ногу. Я его успокоил: „Не бойся, сыночек, я тебя не оставлю, как-нибудь уйдем. Я тебя вынесу отсюда“. Немного погодя загорелся дом, в котором мы лежали. Тогда я, открыв окно, выбросился из него вместе со своим раненым мальчиком, и мы стали ползти от дома, притаясь, чтобы не заметили немецкие солдаты. Но на пути нашего отхода от дома стояла высокая изгородь, мы не сумели раздвинуть изгородь, а начали ломать ее. В этот момент нас заметили немецкие солдаты и начали по нас стрелять. Я тогда шепнул своему сынишке, чтобы он притаился, а я побегу. Мне его было не снести, и он побежал немного и, благодаря зарослям, притаился, а я побежал дальше, отвлекая внимание солдат. Немного пробежав, я вскочил в постройку, стоявшую около горящего дома. Посидел там немножко и решил идти дальше. Я убежал в ближайший лес, находящийся неподалеку от нашей деревни, и там переночевал. Наутро я встретил из соседней деревни Алексея Н., который мне сообщил, что мой сын Леша жив, так как он уполз. Потом, на второй день после этого, я встретил из этой деревни Кузнецово мальчика Витю – это был беженец из-под Ленинграда и проживал во