Цена разрушения - Адам Туз

в случае войны. По оценкам армейских администраторов, теперь заводам боеприпасов после начала войны понадобилось бы шесть месяцев для того, чтобы выйти на полную производственную мощность. При этом боеприпасов, накопленных вермахтом, хватило бы всего на две недели активных боевых действий.

Точно так же пострадали и люфтваффе. В противоположность грандиозным замыслам 1938 г., в 1939 г. планы подверглись сокращению[923]. Объёмы производства, значившиеся в планах, последовательно утверждавшихся с лета 1938 г. по лето 1939 г. в целом оставались в пределах рамок, в декабре 1938 г. установленных Герингом в его Идеальной программе № 9, требовавшей к 1942 г. выпустить 21 тыс. самолётов. Но эти рамки удавалось сохранять, лишь сдвигая рост объёмов выпуска на все более и более поздние годы. Задачи на 1939 и 1940 г. последовательно сокращались, как и спектр самолётов, фигурирующий в планах. Планы № 8 и 9, составленные в августе и декабре 1938 г., предусматривали, что в 1939 г. будет выпущено не менее 10 тыс. самолётов. В январе 1939 г. в плане № 10 была установлена цель в 8299 самолётов. В плане № 12, составленном в июле 1939 г., эта цифра сокращалась ещё на 20% для всех типов самолётов, кроме Ju-88. Для того чтобы выполнить программу по выпуску Ju-88, план № 12 предусматривал ускоренное снятие с производства устаревших моделей, таких как Ju-87 «Штука»[924]. Хотя этот пикирующий бомбардировщик уже доказал свою эффективность в Испании, его производство следовало сократить, чтобы расчистить путь для нового поколения самолётов, большинство из которых оставались неиспытанными. Чтобы пережить сокращение поставок сырья, люфтваффе избрали такую стратегию поставок вооружений, которая становилась все более рискованной. Квота люфтваффе на алюминий — важнейший материал для изготовления планеров самолётов — в январе 1939 г. была на треть меньше, чем требовалось для достижения скромных целей, установленных в плане № 12. Квота на медь первоначально была установлена на уровне в 50% от запрашиваемого. В июле 1939 г. она была ещё сильнее урезана — до жалких 20%[925].

Рис. 10. Производство боеприпасов, 1937–1939 гг.

На рис. 10 наглядно представлено влияние, оказанное на поставки для люфтваффе и армии сперва спадом 1937 г. в производстве вооружений, а затем ещё более резким сокращением производства, вызванным в 1939 г. нехваткой сырья. В обоих случаях это сказалось на объёмах производства вооружений лишь спустя несколько месяцев. Но с учётом того, что для полного прохождения сырья по производственному циклу требовалось до девяти месяцев, этого и следовало ожидать. Общая картина подъёмов и спадов едва ли могла быть более выразительной. Единственным родом войск вермахта, избежавшим этого неожиданного сокращения поставок, был флот. Причитавшиеся ему относительно небольшие квоты стали продолжали увеличиваться и после 1939 г., и нет никаких указаний на то, что строительные программы флота каким-либо образом пострадали от нехватки материалов. Однако по иронии судьбы это не привело к увеличению боевой мощи флота: в соответствии с флотским «Планом Z» приоритет отдавался новому поколению гигантских линкоров и верфей, необходимых для их постройки. А для этого требовались долгие годы.

III

Планирование производства вооружений было не единственным элементом антизападной стратегии Гитлера, который столкнулся с препятствиями в первые месяцы 1939 г. Неудачи сопровождали и немецкую внешнюю политику[926]. Амбиции Риббентропа были нацелены на ликвидацию остатка Чехословакии при одновременном привлечении Польши в стан союзников Германии. В то же время германское Министерство иностранных дел надеялось заручиться поддержкой Японии и Италии в борьбе с Великобританией и Францией. К весне 1939 г. Риббентроп не сумел выполнить ни одной из этих целей. Польша отвергла предложения Германии и даже посмела пойти на улучшение отношений с Советским Союзом. Япония была занята войной в Северном Китае и не имела намерения приобретать новых врагов. Италия вставала на агрессивный курс, толкавший её на восток, в сторону Балкан, а не на запад, в сторону Франции. Когда Гитлер 15 марта 1939 г. ввёл немецкие войска в Прагу с целью установить протекторат над чехами, это привело к дипломатической катастрофе[927]. Хотя оккупация Чехии делала беззащитной южную границу Польши, Варшава однозначно отвергала какую-либо возможность союза с Германией. А к концу месяца Великобритания пошла на беспрецедентный шаг, дав публичные гарантии территориальной целостности Польши. С тем чтобы наполнить это обещание конкретным содержанием, Великобритания и Франция вступили с Советским Союзом в переговоры о возможности заключения договора о взаимопомощи, который бы защитил остальные страны Восточной Европы от дальнейшей немецкой агрессии. Задним числом понятно, что эти переговоры были обречены на провал. По иронии судьбы соглашение с Советским Союзом делала невозможным гарантия, которую Англия дала полякам. Однако весной 1939 г. создание тройственного союза Франции, Великобритании и Советского Союза против Гитлера казалось неизбежным[928]. Британский кабинет, несмотря на опасения Чемберлена, искренне стремился к заключению соглашения с СССР. И хотя отставка советского министра иностранных дел Максима Литвинова вызывала беспокойство, Сталин и его новый министр иностранных дел Вячеслав Молотов, несомненно, серьёзно относились к возможности договора с западными державами.

Позицию Великобритании и Франции укрепляли и исходившие из США явные указания на то, что европейские демократии могут рассчитывать на американскую поддержку. Таким сигналом для Берлина послужило подписанное 2 ноября 1938 г. англо-американское торговое соглашение[929]. В то время как Великобритания и Америка праздновали обозначившееся у них единство целей, Геббельс издал приказ, строго запрещавший немецкой печати какие-либо комментарии, намекающие на то, что Берлин считает это соглашение важной «победой демократии»[930]. Чемберлену особое удовольствие доставляли донесения разведки, согласно которым немцы были уверены в том, что это соглашение включает «секретные военные статьи»[931]. На самом деле ничего подобного в нём не содержалось. Тем не менее к октябрю 1938 г. отношение Америки к поставкам вооружений начало меняться. Рузвельт предпринимал «серьёзные бюрократические и политические усилия» к тому, чтобы заставить Америку отказаться от строгого нейтралитета и тем самым открыть дверь и к перевооружению Америки и к возможности оказывать военное содействие друзьям его страны в Европе[932]. К концу года французы отправили в Америку закупочную комиссию, получившую указание приобрести до 1000 американских боевых самолётов, и Рузвельт лично потребовал от военного руководства показать французам лучшие образцы вооружений, которые могла предложить американская промышленность[933]. Рузвельт, делая широкий жест, обещал, что Соединённые Штаты поставят западным демократиям до 20 тыс. самолётов[934]. В то же время позиция администрации Рузвельта по отношению к Германии становилась все более