Беспокойные боги - Кристофер Руоккио

Mux Sae был сводом законов Тавроси - законов, общих для всех их миров и кланов. Валка редко говорила о нем, особенно после того, как мы бежали от ее народа после Береники. Mux Sae - это Правильный Путь, говорила мне Валка. Буквально это означало "Левая рука".

Я почувствовал, как моя улыбка застыла, слушая этого человека. Лотрианцы жертвовали каждым из своих людей в служении своей нечестивой книге, это было так, но тавроси без колебаний говорили о принесении в жертву разума Валки, чтобы спасти ее тело.

Сатта Кулл продолжал: "Для нас будет честью помочь джаддианцам в защите их дома, как для нас будет честью помочь норманнам. Этими препирательствами мы не вредим никому, кроме себя. Численность врага велика, это так, но у нас есть средства для борьбы с ним. Чего у нас нет, так это гарантий". Тавросийский гранд-адмирал резко повернулся к Аврелиану. "Принц-канцлер, вот уже почти четыре тысячи лет мой народ процветает за пределами вашей империи, но ваша семья вынудила нас бежать на Висп. Ваша империя преследовала наших предков со времен Исхода, когда мы, подобно эвдорцам и мандари, были изгнаны с лун Юпитера. Даже сейчас ваши черные жрецы уничтожили бы нас, если бы могли. Мы еретики, говорят они. Поклонники даймонов. Теперь мы союзники по обстоятельствам, потому что сталкиваемся с врагом, более могущественным, чем кто-либо со времен доминиона Мерикани. Какие гарантии вы можете дать нам - любому из нас, - что ваши легионы просто не зачернят наши небеса в тот момент, когда с них упадут сьельсины?"

Высокопоставленные лица на своих скамьях и Имперский совет в равной степени неловко заерзали от вопроса гранд-адмирала.

Нужно было обладать смелостью или высокомерием, быть дерзким, наглым до грубости, чтобы предстать перед Имперским советом и задать такой вопрос.

Логофет в темном костюме справа от меня слушал с бюрократическим бесстрастием, иностранная принцесса слева наблюдала за мной.

"Что бы вы хотели?" спросил Аврелиан у Сатты Кулла, и в его отточенном баритоне зазвучали ломкие нотки.

"Мира!" ответил Кулл. "Перемирие, повелитель. Между вашей нацией и моей. Письменное заверение, что вы отказываетесь от всех притязаний на звезды в созвездии Тельца".

"У нас нет на это времени!" - сказал принц Ранд Махидол, чьи предки правили Саттой Куллом. "Если Совету суждено выслушать требования каждой из присутствующих сторон, мы все еще будем в этом зале, когда сьельсины будут у наших ворот!"

Не желая отступать, гранд-адмирал поднял руки. "И все же вы просите нас сражаться за вас!"

"Мы просим вас сражаться за всех людей!"

Голос прозвучал как выстрел, как граната, брошенная с самого высокого уровня на этот бело-черный мозаичный пол. Это был голос, который многие из них знали, голос с бесчисленных голографий сети данных, из пропагандистских фильмов и видеозаписей трансляций, насчитывающих сотни лет. Каждый ребенок в Империи, несомненно, слышал его, ему показывали записи на уроках истории. Мрачный, отточенный, суровый, как голос какого-нибудь злодея в эвдоранском маскараде.

Это был мой собственный голос, и я обнаружил, что стою, а шестьсот с лишним глаз смотрят на меня.

"Мы просим вас сражаться за всех людей", - повторил я, наклоняясь над столом. "Один должен служить благу многих, говорите вы. Вы также говорите, что сьельсины - величайшая угроза, с которой человек столкнулся со времен Доминиона. Они сильнее. Намного больше, чем вы думаете..." Я поймал взгляд Аврелиана и увидел, как тот едва заметно покачал головой. Я не мог раскрыть существование Наблюдателей. Не здесь и не сейчас.

"Лорд Марло!" Сатта Кулл сверкнул передо мной белоснежными зубами. "Это лорд Марло, не так ли? Вы не можете напугать меня сказками о богах и чудовищах. У нас есть только один бог в Мире. Это Разум!"

"Чей разум, адмирал?" спросил я. "Ваш?"

Сатта Кулл громко и отчетливо рассмеялся. "Они говорили, что ты змей! Ты оставил на Эдде двенадцать человек мертвыми. Двенадцать человек мертвыми, и унес одного из наших".

"Ваших?" спросил я, не обращая внимания на сотни лиц, уставившихся на меня. "Она была моей женой, адмирал".

"Многие люди так говорили о своих пленниках", - сказал Сатта Кулл, все еще улыбаясь.

"Вы очень мудры, - сказал я, - говоря такие слова на таком большом расстоянии".

"Она принадлежала своему клану", - сказал офицер Тавроси.

"Она принадлежала мне".

Фасции сержанта-оруженосца ударились о пластину, призывая к порядку. Принц Аврелиан снова встал. "Гранд-адмирал, - обратился он, - вы наш гость здесь, на Форуме. Лорд Марло - тоже наш гость. Будьте осторожны. Лорд Марло: присаживайтесь".

Улыбка Сатты Кулла не дрогнула, и он не отвел глаз от моего лица.

Я почувствовал, как в моей груди разгорается гнев Марло.

"Anaryoch", - процедил Кулл, и меня потрясло, что это слово - так давно превратившееся в выражение привязанности для меня и Валки - вернулось к своему исконному звучанию.

Варвары.

"Лорд Марло!" Голос Аврелиана треснул, как хлыст.

Сразу же осознав, что на меня обращено море лиц и что они перешептываются, я сел.

Не исключено, что именно в этот момент андрогин в белом парике появился из арки позади возвышения и подбежал к уху принца-канцлера, но я не могу вспомнить, какие государственные и имперские дела обсуждались между выступлением гранд-адмирала и посланием андрогина. Аврелиан поднялся и вежливым словом отстранил того, кто заменял Утнамнави.

Снова зазвенели фасции, и голос герольда, возвестившего о приходе Аврелиана, поднялся высоко и четко. "Его Императорское Сиятельство, Император Вильгельм Двадцать Третий из Дома Авентов; Первородный сын Земли; Защитник Солнечной системы; Король Авалона; Властелин Королевства Виндзоров в изгнании; князь-император рукавов Ориона, Стрельца, Персея и Центавра; Магнарх Ориона; Завоеватель Наугольника; Великий Стратиг Солнечных Легионов; Верховный правитель городов Форума; Путеводная звезда констелляций палатинской крови; Защитник детей человеческих и Слуга слуг Земли."

Голографическая панель завибрировала, сдвинулась, открывая взору императорскую особу, восседающую на Солнечном троне под резной аркой. Принц Александр сидел на походном табурете правее и ниже Императора, одетый в черную тунику и брюки офицера Легиона, его длинные рыжие волосы были закреплены золотым кольцом на левом плече. Позади них обоих стеной стояли рыцари-экскувиторы, держа пылающие мечи прямо перед своими зеркальными лицами, их белоснежные плащи служили девственным фоном для красных и золотых одежд императора.

Сам Вильгельм выглядел постаревшим, хотя в буйном рыжем цвете его волос еще не было седины. Под глазами залегли тени, которые не могла скрыть никакая пудра, а сам он