«Ваш Рамзай». Советская военная разведка в Китае и хроника «китайской смуты». 1922–1930 годы. Книга 1 - Михаил Николаевич Алексеев

между Фэн Юйсяном и Нанкином. В 1929 г. отряды „Красных пик“, объединяясь в армии по 20 и 40 тыс. человек, совместно с войсками различных милитаристских группировок захватывали и месяцами удерживали уездные центры. На периферии крупных крестьянских армий действовали более мелкие отряды, часто насчитывавшие 1–2 тыс. человек.

Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) от 28 мая 1927 г. коренным образом изменило работу не только разведки, но и Коминтерна, Профинтерна, МОПРа и других организаций, связанных с Коминтерном или примыкавших к нему. Представительства этих организаций были выделены из состава полпредств и торгпредств СССР. Приходилось в срочном порядке переходить на работу в нелегальных условиях, в своей деятельности опираться на новые методы работы, основанные на конспиративных началах.

Местом пребывания представительств Коминтерна в Китае был избран Шанхай, чему благоприятствовала обстановка в городе, а также нахождение в городе подпольного ЦК КПК, что было обусловлено теми же причинами.

В Шанхае с 1926 года действовало Дальневосточное Бюро Исполнительного комитета Коминтерна (Дальбюро ИККИ), которое являлось опорным пунктом Ближневосточного секретариата ИККИ. Формально, наряду с другими, существовал единый Секретариат (лендерсекретариат) для Ближнего и Дальнего Востока, однако на практике действовали два секретариата: Ближневосточный и Дальневосточный. В сентябре 1928 г. лендерсекретариат Ближнего и Дальнего Востока был реорганизован в Восточный лендерсекретариат, который подразделялся на секции, в том числе Дальневосточную (заведующий П. Миф).. В сферу ответственности этой секции входили Китай, Япония, Корея, Монголия, Филиппины. Функции лендерсекретариатов, а соответственно и секций сводились к следующему: изучение положения в странах и компартиях, оказание помощи в работе партий, подготовка вопросов к заседаниям руководящих органов ИККИ – Президиума, Политсекретариата, Политкомиссии Политсекретариата, реализация решений перечисленных выше руководящих органов Коминтерна и контроль над выполнением этих решений соответствующими партиями. В то же время секретариаты, а тем более их представительства на местах „не являлись инстанцией, принимающей решения“, что являлось причиной не прекращавшихся коллизий на местах между представительствами различных органов Коминтерна в странах пребывания.

В период легального существования Дальбюро (до середины 1927 г.) его состав был излишне раздутым, существовала даже „русская делегация“ в бюро. В дальнейшем, в состав Дальбюро, как правило, входили представители ИККИ (руководитель), Профинтерна (представитель Профинтерна являлся одновременно и секретарём Тихоокеанского секретариата профсоюзов (ТОС) и Коммунистического интернационала молодёжи (КИМ), а также предполагалось вхождение представителей зарубежных компартий. Так, в 1927 г. в Дальбюро входило „по 1 представителю от Компартий Китая, Кореи и Японии“.

В Шанхае также находился пункт Отдела международной связи ИККИ, через представителей которого осуществлялись все финансовые операции, связь – курьерская и радио – с китайской компартией. Таким образом, пункт связи ОМС в Шанхае являлся „независимой“ инстанцией от Дальбюро. Через пункт связи ОМС в Шанхае была налажена связь не только с КПК, но и с компартиями других стран Дальнего Востока и Юго-Восточной Азии.

В Китае непросто складывались взаимоотношения между представителями ОМСа и ИККИ. Об этом свидетельствовал документ, датированный сентябрём 1927 г. и называвшийся „О взаимоотношениях отделения ОМС с уполномоченными ИККИ“. В документе речь шла об отделении ОМСа в Китае. В нём, в частности, говорилось, что это отделение „имеет целью установить связь между ИККИ и Китаем“ и оно „не подчинено уполномоченным ИККИ в Китае“, а ответственно за свою работу перед ОМС ИККИ». Более того, любые сношения уполномоченного ИККИ с отделением ОМСа должны были производиться «исключительно через заведующего ОМСом или его заместителей», финансовые операции – «лишь по указанию ОМС ИККИ», то же касалось паспортов, прохождения всей переписки с заграницей. Наконец, «все конфликты между уполномоченными ИККИ и отделением разрешаются ОМСом».

Представителем ОМСа в Шанхае с начала 1927 г. был А. Е. Альбрехт (настоящая фамилия – Абрамович-Чугуев, псевдонимы – Арно, Вудро, Макс). В Шанхае Альбрехт находился под фамилией «Хабер». Пункт связи ОМСа в Шанхае действовал с 1928 года под прикрытием экспортно-импортной фирмы «Чайна Трейдинг Ко» («China Trading Co»), одним из руководителей которой являлся он сам. Эта компания была тесно связана с берлинской «Метрополитен Трейдинг Ко» («Metropolitan Trading Co») с советско-германским капиталом (возможно, была её филиалом), которая являлась прикрытием для пункта связи ОМСа Исполкома Коминтерна в германской столице.

«У нас здесь имеется довольно солидное предприятие, – писал 14 августа1928 г. Альбрехт „Михаилу“ – Пятницкому (член Президиума и Политсекретариата ИККИ), имея в виду „Чайна Трейдинг Ко“, – которое мы используем для получения средств и некоторых материалов. Это предприятие нам уже сейчас ничего не стоит или стоит очень мало». На основании образцов, которые поступали от европейских фирм, сотрудниками предприятия формировались заказы от местных китайских компаний и передавались в Берлин через представителя «Метрополитен Трейдинг Ко» в Шанхае для их исполнения. «Чайна Трейдинг Ко» фактически работала не со своим капиталом, а с залогом, который вносили заказчики в гарантию своих заказов и за счёт банковских кредитов, «который всегда к услугам, когда имеешь хорошие контракты».

Альбрехт подошёл к пониманию сути бесперебойного функционирования «крышевого» предприятия и поднял проблемы, с которыми сталкивалась и будет сталкиваться военная разведка. «Вообще, здесь возможно двояко организовать наше учреждение. – Сообщал он „дорогому другу Михаилу“. – Или мы всё получаем наличными не через банки и нам остаётся поддерживать лишь маленькое коммерческое предприятие – проформа для того, чтобы иметь некоторое оправдание для своего жительства здесь, или же мы солидно торгуем и тогда можно все деньги переводить через банки. Первый путь, конечно, очень опасен и, кроме того, не известно, как долго мы сможем пользоваться проездом через Маньчжурию. Второй путь, – если его юридически очень хорошо обставить, – может быть почти на все 100 % безопасным».

Для претворения в жизнь второго пути, по мнению Альбрехта, требовалось выполнение следующих условий: прислать в Шанхай «очень солидного европейца» (не подмоченного) со знанием торгового дела и который мог бы юридически в качестве одного из совладельцев зарегистрировать это предприятие; «установить, сколько будет ежемесячно тратиться на наши непосредственные цели»: «дать в Европе несколько солидных торговых референций» – «найти в какой угодно стране – Германии, Франции, Англии или Америке, в Швеции и Голландии – дружественного человека, имеющего солидных коммерческих стаж»; «через третьих людей передать представительство некоторых наших фирм, как например Текстильсиндиката или Совторгфлота». Всё то, что предлагал Альбрехт для создания «солидного» предприятия требовало больших вложений и поддержку государства, что и было реализовано в случае с «Воствагом».

Альбрехт сформулировал также «уже непосредственно касающиеся к нашему делу правила»:

«1. Присылайте сюда только людей, которые могут сойти за европейцев (немцев, французов, англичан и т. д.), но ни в коем случае „чехов, болгар, югославян“ и т. д.

2. Инструктируйте этих людей, что они подальше должны держаться от всех „соседей“ и что[бы] они не имели никакого права вмешиваться в денежные дела….

3. Посылайте регулярно нам все