Дитя чумного края - Натали Абражевич

Наползали сумерки, и замаячившая на носу зима не оставляла даже малых капель света, что сумели бы пробиться через плотные густые облака этой земли. Со всех сторон свистело, завывало.

Йер с тоской подумала, что этак вовсе не увидит Линденау.

— А вы видели его? Ну… замок? — выпалила она поскорей.

— Конечно, — фыркнул Содрехт.

— И какой он?

— С этой стороны? Обычный. Укрепления все на другую сторону, а с этой только и видать, что данцкер, бергфрид и один из флигелей дома конвента.

Это все Йер знала: “Лучший вид на Линденау — с заливного луга меж двух замков”. Над рекою вставал холм, изъеденный известняком, его вершину укрепили стенкой с контрфорсами, и именно над ней стоял юго-восточный флигель. От него же протянулась галерея к данцкеру.

И именно из-за того, что это было ей известно, Йер испытывала разочарование: она хотела получить другой ответ. Не знала, какой именно, но не слова про укрепления и флигель — уж про них она бы рассказала даже больше. Нужно было то, чего не вычитать в записках и не рассмотреть на меленьких скупых набросках.

— Не такой, каким ты его представляешь, — неожиданно ответил Йергерт.

Она удивилась. Думала, что без ее слов разговор закончится. Но также мигом осознала: как много лет тень Линденау нависала за ее спиной, так нависала она и над Йергертом — ведь столько лет он проклинал его. И, может, когда оказался здесь впервые даже чувствовал похожую дурную одержимость тем, чтобы взглянуть хоть раз, увидеть проклятый холм, под каким сломалось столько жизней и с какого стекло столько крови.

— Он… не выглядит как место бойни.

Мелкая заминка выдавала даже больше, чем слова. И, хуже всего, Йер его отлично поняла, немедленно поймав себя на том, что представляла воронье, кружащее вокруг, и стены, красные не потому, что сложены из кирпича, а потому что выкрашены кровью.

Он ее тоже понимал и продолжал:

— Тебе покажется, что он нелепо маленький и даже жалкий — по сравнению с Лиессом просто крепостишка в захолустье, вся потрепанная затяжной войной. Ты не поверишь, что все, что рассказывали — про него.

— Так он и есть простая крепостишка в захолустье, — мрачно усмехнулся Содрехт. — Если бы не реки, и не переправа, и не холм…

Никто не отвечал, и замечание повисло в тишине — неловкое, непрошенное, неуместное.

Конечно, это не огромный Ойенау в краю аистов и не столица. Но дело-то даже не в этом и не в том, что он сказал что-то не то — весь этот разговор был для двоих, и Содрехт был невыносимо лишним в нем. По-настоящему не понимал.

И Йер поймала себя не безмолвным переглядывании не с ним, а с Йергертом. На том, что Йергерт слишком хорошо знал, что она хотела слышать — и сказал именно это.

Он опять был прав: они невыносимо хорошо друг друга понимали.

Встревоженная этой мыслью, Йер решила поскорее сменить тему:

— Ясно… А чего в округе слышно?

— А да вот как раз и обсуждали, пока за тобою не пошел: отряд вернулся с патруля и, говорят, следы видали. Женские. Теперь гадаем: это кто из наших шлялся, из еретиков или чего еще.

— Из лагеря так просто не уйти. И даже отвратительнейшие из всех еретиков не потащили бы с собою баб в болото, партизанить против нас, — не в первый раз, должно быть, вставил Йергерт.

— О, ну значит это был след чумной бабы, — фыркнул Содрехт.

И лишь Йер заметила, как Йергерт дернулся и как сжал губы до того, что заострились все черты лица.

— Здесь с чумой настолько плохо?

— Так нет, в том-то и дело! — мигом распалился Содрехт. — Просто этот вот зануда со своей чумой уж душу из меня достал, зудит и ноет, ноет и зудит. Вот как сказали про следы, так сразу говорит: чумная дева, будто больше вариантов нет! Чесслово, Йергерт, с тобой стало невозможно. Иди выпей, я не знаю, девку где зажми, еще как развлекись — а то уж выть охота.

Йергерт вскинул взгляд, но не сказал ни слова — даже Содрехт вздрогнул.

— Ну чего уставился? — набычился он. — Хочешь, шлюху ту последнюю еще раз позову? Зря отказался присоединиться в прошлый раз — немало пропустил.

— Зато она вся целиком была твоя, — лениво отозвался тот без интереса.

— Это да… Хотя вдвоем-то жарить интереснее… — На миг Содрехт примолк, задумался. — Как буду дома, надо что ли будет с Орьей что-нибудь такое провернуть. Все будет не таким бревном.

Йер дернулась и постаралась промолчать, но не смогла:

— Она ведь не шлюха, а жена тебе.

— А разница? Ведь баба же она? Еще какая. Значит, рот и между ног дыра есть — что еще-то надо?

Йергерт молча отвернулся, но Йер показалось, что он на мгновение мазнул по ней коротким взглядом. Она не смогла стерпеть опять:

— Она — дочь твоего же Дома. Уважай хоть ее Род, раз не ее саму.

— Не больно-то ее Род уважал меня, когда подсунул в жены блядь.

Йер нахохлилась и сплюнула прядь изо рта — уже не пробовала поправлять. Столкнулась взглядом с Йергертом — казалось, ему этот разговор не нравится еще сильней, но только он молчал и губы поджимал: уж у него-то точно права нет про это что-то говорить.

А еще она вдруг разглядела, что и Содрехт косит взглядом, упивается гадливостью, почти что мукой, что с трудом, но все-таки угадывалась в лице друга.

Он специально это говорил.

И Йер невольно задалась вопросом: для чего они еще пытаются поддерживать эту увечную и безнадежно умершую дружбу?

— Хватит уже, а? Мне жутко надоело слушать, кто кого как трахал, уж тем более — про Орью, — утомленно попросила Йер.

— Эх, бабы… Вот пока ты не приехала, тут эта тема никого не напрягала.

— Мне уйти, чтоб не мешать? — Йер чуть приподнялась.

— Нет уж, сиди, — влез Йергерт. Низкий голос резал слух. — Чем меньше он кого-то трахает, тем больше разговоров. Если при тебе заткнется наконец — сиди.

— Тебя я не спросила, — больше по привычке огрызнулась Йер, но правда села.

— Ты бы пасть не разевал. — Угрюмо буркнул Содрехт. — Не знаю, что там тебе нынче в голову дало, но говорю: иди уж выеби кого-то и уймись. Иначе, видят Духи, я уж скоро суну тебе в рожу.

— Мне отчитываться?

— Духи, хватит! — возмутилась Йер. — Вы можете еще о чем-нибудь поговорить? Честное слово, я сейчас уйду.

— Так