Корфу (Собрание сочинений) - Владимир Виленович Шигин

больше двухсот различных фонарей, музыканты оркестра и певцы были из самых лучших. Исполняли произведение, которое воспевало меня и описывало их прежние страдания: “Пришел Нельсон, непобедимый Нельсон, и мы остались живы, мы снова счастливы!”.

Король Фердинанд обдумывал, как ему достойней вознаградить Нельсона за «освобождение» Неаполя. Чтобы король не слишком долго напрягал извилины, ему все доходчиво втолковала Эмма, уже прекрасно изучившая слабости и пристрастия своего возлюбленного. По ее совету Фердинанд присвоил Нельсону титул герцога Бронте. Умная Эмма знала, что советовала, ведь вместе с титулом контр-адмирал получал приличное имение на Сицилии неподалеку от вулкана Этна, приносящее ежегодно более трех тысяч фунтов дохода.

Нельсон поначалу дипломатично отказывался от титула, однако затем легко дал себя отговорить. Тогда же ему вручили и огромный орден Турецкого Полумесяца от султана.

К ордену полагалась и огромная звезда, усыпанная бриллиантами. Теперь Нельсон появлялся везде, обвешанный наградами, словно рождественская елка. На шитом золотом парадном мундире рядом с турецкой звездой красовался орден Бани и золотые медали за Сент-Винсент и Абукир.

Имперский Орден Полумесяца – рыцарский орден, учреждённый в 1799 году османским султаном Селимом III

Особенно нравилась Нельсону турецкая звезда, потому что своими размерами затмевала все остальное. Демонстрируя ее друзьям и знакомым, контр-адмирал неизменно повторял:

– Я горжусь тем, что в Константинополе все, от султана до последнего нищего, знают мое имя и все как один благодарны мне за мой подвиг!

Лорд Кейт с иронией и сарказмом писал о новом увлечении Нельсона: «Он (Нельсон. – В.Ш.) являет собой самую нелепую фигуру в смысле тупости и тщеславия… Он весь увешан звездами, медалями и лентами и скорее походит на оперного певца, чем на завоевателя Нила. Грустно видеть, что этот храбрый и порядочный человек, любимец родины, выглядит столь жалко…»

Тем временем, так ни разу не ступив на землю Неаполя, Фердинанд вернулся на английском корабле обратно в Палермо. Вместе с ним удалились, сделав свое черное дело, и Гамильтоны.

* * *

А отряд капитана II ранга Николая Войновича уже подходил к Анконе – важному порту на итальянском побережье в срединной части Адриатики.

Моряк Войнович был дельный и опытный, в отличие от своего трусоватого дядюшки – первого черноморского флагмана. Несмотря на непростые отношения с Войновичем-старшим, Ушаков ценил и отличал его племянника. В 1788 году Войнович храбро дрался в Днепровском лимане, став георгиевским кавалером и обладателем золотой шпаги. Затем «неустрашимо храбр» сражался под началом Ушакова при Керчи, при Гаджибеи и при Калиакрии. Вот и сейчас для выполнения столь ответственной и почетной задачи он избрал именно командира «Навархии».

Отрядный брейд-вымпел Войнович-младший поднял на своем фрегате, там было привычней. Помимо «Навархии» под начало Войновичу были дадены фрегаты «Сошествие Святого Духа», «Казанская Богородица» и бригантина «Феникс», переделанная под транспорт.

Собранным командирам судов капитан-лейтенанту Кирьяку Константинову и Фоме Месеру, да лейтенанту Льву Морскому командир отряда выдал по увесистому пакету на случай разлучения. В них точки возможных рандеву, в случае разлучения в пути, таблицы сигналов и пароли на две недели вперед. Как и положено, все пакеты хорошо прошиты и просмолены от воды, а увесисты оттого, что внутрь щедро насыпана шрапнель, на случай быстрого утопления. Вместе с нашими к Анконе отправились и два турецких фрегата, на каждый из которых определили по офицеру связи.

В пути отряд попал в жестокий шторм от NW с дождем и градом. В снастях выл ветер, осыпая палубу клочьями морской пены. Палуба дыбилась под ногами. Помпы работали безостановочно, но уровень воды в трюме все равно не уменьшался меньше фута. Люди цеплялись за все, что только можно. Команды были изнурены от недосыпания и морской болезни, травить было уже нечем и людей выворачивало мутной желчью. К концу шторма все от последнего матроса до командира были в ссадинах и ушибах, в синяках и кровоподтеках, потому что побило на качке.

Хуже всех пришлось «Навархии». На ней сломало грот, крюйс-брамстеньгу и половину марса-реи, сорвало крюйсель и кливер. Меняя галсы каждые два часа, фрегат с трудом, но все же понемногу пробивался вперед. За ним, стараясь не потерять флагман из виду, и остальные. Едва море поутихло, как могли, своими силами исправили повреждения. А день спустя у Далмации новый шторм. На этот раз «Навархии» лишилась уже и фор-марселя. На «Сошествии Святого Духа» изорвало фок. Много мучений было и с турецкими фрегатами, капитаны которых никак не желали четко исполнять передаваемые сигналы, отчего все время возникала неразбериха. Посему поднятие каждого флага приходилось сопровождать пушечным выстрелом, а то и несколькими.

12 июля отряд, наконец-то, пробился к Анконе. Там Войнович оставил для блокады «Сошествие» с одним из турок, а с остальными направились в Сенегальскую бухту.

– Узнаем у цесарцев, что здесь и как! – прокомментировал он свое решение.

У крепости Сенегальо стали на якорь. Но пообщаться с австрийцами не удалось. Над крепостью развевался французский триколор. С посланной в разведку бригантины сообщили, что французы заняли и соседнюю крепость Фано.

– Что ж, – спокойно воспринял неприятное известие Войнович. – Тогда займемся нашими боевыми делами!

Сенегальо и Фано крепости небольшие, а потому капитан II ранга решил взять их приступом. Перейдя в соседнюю бухту, где стояла крепостица Фано, начали высадку десанта. Войнович сам с первой же шлюпкой съехал на берег, чтобы лично руководить перевозкой солдат и припасов. Наконец десант был свезен. Барабанщик ударил поход. Солдаты вскинули ружья на плечи и бодро зашагали к неприятельской крепости. За ними поспешили и присоединившиеся местные жители. Одновременно открыли огонь по крепости и фрегаты. К счастью, десанту ничего делать так и не пришлось. После двухчасовой бомбардировки над Фано подняли белый флаг.

– Вот бы так всегда везло! – переговаривались промеж себя наши. – Не служба бы тогда была воинская, а сказка!

Из хроники войны: «Граф Войнович употребил наиприлежное старание неприятеля десантными войсками в разных местах разбить, а в Фано неприятельский гарнизон сверх убитых 653 человек взят им военнопленным».

22 июля фрегаты и десант перешли к крепости Сенегальо, но французов там уже не было. Не дожидаясь неизбежной развязки, гарнизон заранее предусмотрительно покинул крепость.

– Теперь займемся и Анконой! – заявил довольный Войнович.

С моря вид Анконы величественный. Это второй после Венеции порт Адриатики. Сам порт и крепость прикрыты с моря изогнутым скалистым мысом, похожим на согнутую в локте руку. Отсюда, собственно, и название города. В переводе с греческого Анкона – локоть. Море и в самом деле делает в этом месте большой изгиб.