«Там, среди шумного моря, вьется Андреевский стяг…» Хрестоматия военного моряка - Коллектив авторов

(Морской сборник, 1914, № 12, с. 163–167)

М.А. Петров. Бой с «Гебеном»

Изучение опыта войны уже советскими моряками наложило, естественно, свой отпечаток на восприятие событий. Любопытно ознакомиться с критическим и, возможно, несколько пристрастным взглядом на приведенный выше эпизод. Нельзя отрицать, что были в русском флоте и недостатки, которые выявляются именно войной. Оправдана ли категоричность автора – об этом предлагаем судить читателю.

Принцип «централизованного» управления огнем требовал, как жесткое правило, маневрирования флота в одной кильватерной колонне с точным удержанием места в строю. Командующий флотом шел на головном корабле. Но управляющий централизованным огнем – на втором в линии. Командующий флотом и командующий главным оружием, артиллерией, были разделены, находясь на разных судах. Сделано было это, исходя из соображений, что второй корабль будет менее подвержен огню противника, его средства связи будут более сохранены, а артиллерист относительно спокойно сможет управлять огнем бригады. Таким образом, инициатива маневрирования была у адмирала, ведение огня – у артиллериста. Их поступки могли оказаться несогласованными; мало того, они могли противоречить друг другу.

Насколько искусственна была организация централизованной стрельбы, насколько она мало была сообразована с боевой обстановкой – показал последующий бой.

Здесь, как часто и при разборе других сражений, возникает вопрос о причинах, побудивших командование, в данном случае адмирала Эбергарда, поступиться столь очевидными и столь необходимыми требованиями к боевому порядку. Причин могло быть много, но над всеми этими причинами, их покрывающей и исчерпывающей, несомненно, была одна: отсутствие у командующего упорного, непоколебимого стремления к атаке, отсутствие предприимчивости и инициативы, отсутствие сильной воли к победе вообще. Этого не было у адмирала Эбергарда.

В 12 час. 10 мин., находясь в 39 милях от Херсонесского маяка, дозорный крейсер «Алмаз» увидел в 3 % милях от себя неприятеля. Сделав сигнал «вижу неприятеля», «Алмаз» вернулся к флоту, заняв место сзади линейных кораблей.

Следуя повороту флагманского корабля «Евстафий», дивизия линейных кораблей начала последовательно ворочать влево, приводя противника на курсовой угол 90°. Флот делал свой громоздкий поворот «на месте», не пытаясь сколько-нибудь сблизиться с противником. Вскоре после поворота, на «Евстафии» было замечено, что силуэты принадлежат «Гебену» и «Бреслау». Сильная пасмурность, а также дым судов флота, стлавшийся низко, препятствовали хорошему определению расстояния дальномерами. Первое достоверное расстояние было получено «Евстафием» – 40 каб.

Эта дистанция – самая выгодная для действительного огня 12»[263] и 8» орудий, составлявших вооружение эскадры. На ней линейные корабли могли развить быстрый огонь, засыпать «Гебена» в 5-10 минут попаданиями. Этого срока было бы достаточно, чтобы огнем нанести ему крупные повреждения. Вот случай, о котором мог только мечтать командующий Черноморским флотом!

Но флот в это время еще не закончил своего поворота. «Евстафий» не имел права начать стрелять иначе, как по указанию управляющего огнем, находившегося на «Златоусте».

Между тем, минуты шли. Наконец, сам адмирал Эбергард приказал открыть огонь, не дожидаясь «Златоуста». «Евстафий» дал залп. Этот залп накрыл «Гебена», причем ясно видны были разрывы снарядов в его средней части.

Бой начался. «Евстафий» по личному приказанию командующего, противно артиллерийской организации, выстрелил первым по своему собственному прицелу 40 каб. и не уведомил об этом управляющего централизованным огнем корабля «Златоуст», дававшего в то же время по радиосети расстояние 60 каб., т. е. с заведомым перелетом в 20 каб.

Этим самым «Евстафий» сбил стрельбу всех остальных кораблей и не позволил открыть прямо «бешеного» огня со всех судов бригады. «Златоуст» же взял неверное расстояние вследствие плохой видимости «Гебена» из-за тумана и дыма бригады, повернувшей относительно неприятеля таким неудобным образом. Следствием этого была нерешительная стрельба, причем «Златоуст» и «Три Святителя» стреляли с неверной установкой прицела. То же случилось и с 6» огнем, который пустили по 12» прицелу. Таким образом, стрельба оказалась ниже всякой критики, как в смысле меткости, так и скорострельности…»[264]

Броненосец «Евстафий»

«Евстафий» хорошо различал противника. На «Златоусте» его видела хорошо лишь носовая башня. На «Пантелеймоне» башни не видели противника совсем. Концевой корабль флота «Ростислав» вел огонь по «Бреслау», который скоро повернул и скрылся в тумане.

«Гебен» сосредоточил свой огонь на «Евстафии». Его первый залп дал перелет в несколько сажень, причем один из снарядов пронизал дымовую трубу «Евстафия». Второй – перелет. Третий – 2 попадания. В дальнейшем – стрельба прошла на недолетах.

Миноносцы, бывшие в походном порядке позади главных сил флота, сделали попытку идти в атаку, но не успели даже увидеть «Гебен». Заметив «Бреслау», они бросились за ним, но скоро потеряли его из виду.

Крейсера описывали сложные эволюции, стараясь занять свои места в боевом порядке, сзади и впереди строя линейных кораблей.

В 12 ч. 35 м. силуэт «Гебена» стал плохо виден, вскоре он резко повернул и окончательно закрылся туманом, стрельба прекратилась.

Вот эти 14 минут боя.

Противник был открыт на дистанции решительного боя. Флоту не хватило времени, чтобы развернуться и успеть развить полную мощь своего огня. Негибкая организация в связи с фактом отделения управляющего огнем от командующего, сделали свое дело – стрельба была сорвана.

Эскадра выпустила следующее количество 12’’ снарядов: «Евстафий» – 12, «Златоуст» – 6, «Три Святителя» – 12, «Пантелеймон» – ни одного. Между тем, откинув пристрелку, оставив только 5 минут на поражение, она могла бы за это время послать около 70 снарядов, из которых, в данных условиях боя – не один десяток мог бы быть брошен в борт и палубы «Гебена».

Помимо дезорганизации стрельбы, ввиду указанных выше причин, немаловажную роль сыграло то обстоятельство, что дым своих кораблей стлался вдоль линии боя, закрывая цель. Казалось бы, командующий должен был это учесть, избрав иной курс и строй, но он, вероятно, не был свободен в силу требований к маневрированию, исходящих из правил централизованной стрельбы. Казалось бы, командиры сами могли выйти из строя, чтобы дать возможность своим башням видеть противника. Но та же причина удержала их от подобного маневра. Они были прикованы к кильватеру.

Остается только удивляться, как в этих условиях были все-таки достигнуты попадания в «Гебен» Он получил 3 – 12’’ попадания и 11 – среднего калибра, коими убито 12 офицеров, 103 матроса; ранено – 7 офицеров, 52 матроса, произведен пожар и повреждения, потребовавшие двухнедельного ремонта.

Потери и повреждения «Гебена» превосходили таковые на русском флоте. Это еще раз показывает, что отдельные корабли стреляли хорошо, и неудача может быть полностью отнесена на счет боевой организации и тактики.

«Гебен» больше