Вячеслав Молотов. От революции до Перестройки. - Александр Владленович Шубин

усадили в открытый джип, который двинулся вдоль почетного караула. Молотов и Черчилль следовали по бокам. Молотов, таким образом, на этом мероприятии представлял Советский Союз наравне с главами других великих держав.

Ночью Молотов встретился с Гарриманом в Юсуповском дворце, чтобы обсудить повестку конференции. Было и деликатное пожелание от Рузвельта встретиться со Сталиным до начала общих заседаний. Разумеется, у Молотова возражений не было. Тем более, что Рузвельт и Черчилль встретились на Мальте по дороге в Ялту. Было решено проводить общие встречи «Большой тройки» в Ливадийском дворце, где остановился Рузвельт. Так что Сталин и Молотов могли просто прибыть пораньше.

Днем 4 февраля Молотов согласовал порядок начала конференции с Иденом, заметив при этом: «Опыт показывает, что совещания такого рода, как настоящее, не придерживаются повестки дня, хотя, конечно, желательно иметь некоторый порядок обсуждения вопросов»[924].

«Большая тройка» на Ялтинской (Крымской) конференции. Февраль 1945. [РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 1693. Л. 53]

Затем Сталин и Молотов прибыли в Ливадийский дворец около четырех дня. Через час началось общее заседание, на котором председательствовал Рузвельт.

Для собравшейся 4–11 февраля 1945 года «Большой тройки» было ясно, что «Тысячелетний рейх» доживает последние месяцы жизни. Стороны обсудили координацию военных действий по добиванию фашистского зверя в его логове. Вечером, обедая у Рузвельта, три лидера и их соратники демонстрировали дух союзнического братства.

5 февраля перешли к политическим вопросам, центральным из которых была судьба Германии после ее капитуляции. Лидеры обсудили меры по искоренению германского милитаризма и нацизма, наказания его лидеров – чтобы Германия никогда уже не стала источником агрессии. Германии предстояло заплатить репарации натурой, причем половину должен был получить СССР. Но Молотов считал, что нужно сразу оговорить советскую долю в 10 млрд долларов[925]. Это возмещение можно было получить в форме оборудования, станков, судов, подвижного состава, германских вложений за границей и др. Протокол конференции предусматривал создание межсоюзной комиссии по репарациям в составе представителей СССР, США и Великобритании.

Черчилль и Рузвельт заговорили о том, стоит ли включать в условия капитуляции Германии слова «расчленение Германии». Черчилль предложил передать на обсуждение трех министров иностранных дел «выяснение возможности включить слова „расчленение Германии“ или другую формулировку в эту статью». Молотов отреагировал: «…задача ясна». Но на следующий день, на совещании министров выяснилось, что он не вполне понял мысль Черчилля, который допускал, что вместо жесткого слова «расчленение» может быть предложена более мягкая формулировка. Молотов поставил задачу однозначно: «…нужно зафиксировать в условиях капитуляции определенное мнение союзников о необходимости расчленения Германии» и затем предложил формулировку: «В целях безопасности в Европе союзники считают необходимым расчленение Германии». Партнеры стали возражать против такой однозначности. Еще неизвестно, можно ли это вообще сделать, каковы могут быть последствия, а формулировка Молотова не оставляет союзникам свободы действий[926]. Иден апеллировал к Черчиллю, а государственный секретарь США Э. Стеттиниус предложил более мягкую формулировку: союзники могут принять такие меры, «которые они признают необходимым для будущего мира и безопасности», включая расчленение[927]. Разница была в том, что Молотов требовал обязательного расчленения, а союзники оставляли за победителями такое право, которое можно было бы и не вводить в действие. Пообщавшись со Сталиным, Молотов снял свое предложение. Дж. Робертс считает, что «Сталин был разочарован тем, что не сумел добиться от Черчилля и Рузвельта твердого согласия на расчленение Германии»[928], но не приводит доказательств, что именно Сталин этого добивался от партнеров. Тема расчленения была вброшена и отстаивалась как раз партнерами. Но оказалось, что их позиция неоднозначна, что может дать им преимущество в глазах немецкого народа после войны. Раз так, Сталин делает поворот – теперь именно СССР должен быть главным заступником немецкого народа и выступать за единую нейтральную Германию. Такой и будет официальная позиция СССР в последующие годы, которую твердо будет отстаивать Молотов. Даже тогда, когда Германия будет разделена в ходе Холодной войны.

В Ялте Сталин договорился о репатриации советских граждан. Хотя это и не было зафиксировано в соглашении, в дальнейшем союзники выдали из Западной Европы часть эмигрантов, которые советскими гражданами никогда не были.

Конференция подтвердила разработанные ЕКК соглашения «О зонах оккупации Германии и об управлении „Большим Берлином“», а также «О контрольном механизме в Германии». В нем говорилось, что верховная власть в Германии в период выполнения ею основных требований безоговорочной капитуляции будет осуществляться главнокомандующими вооруженными силами СССР, США и Великобритании, каждым в своей зоне оккупации по инструкциям своих правительств. По вопросам, затрагивающим Германию в целом, главнокомандующие должны будут действовать совместно в качестве членов Верховного контрольного органа, который в дальнейшем стал называться Контрольным советом по Германии. Советским вооруженным силам предназначалась для оккупации восточная часть Германии. Северо-западная часть Германии отводилась для занятия британскими войсками, юго-западная – американскими. Район «Большого Берлина» должны были занять совместно вооруженные силы СССР, США и Великобритании. Северо-восточная часть «Большого Берлина» предназначалась для занятия советскими войсками.

Черчилль выступил лоббистом интересов Франции, вооруженные силы которой могли помочь держать Германию в узде после того, как США эвакуируют свои войска из Европы. Но Рузвельт не хотел допускать французов в структуры управления оккупированной Германией. В этом его поддержал Молотов, который педантично напомнил: «Имеется решение Европейской консультативной комиссии об участии в контрольном механизме в Германии только трех держав»[929]. Однако «Большая тройка» могла и пересмотреть это решение. Обсудив роль Франции со Сталиным, 7 февраля на встрече министров иностранных дел Молотов согласился пустить Францию в Контрольную комиссию по Германии, что уравнивало ее с победителями. Поскольку на ЕКК договорились о разделе Германии и Берлина на три зоны оккупации, «когда союзники предложили, что надо и французам дать зону, мы сказали: „Дайте за ваш счет; они ж не воевали“. Ну, они выделили, а наша зона осталась неприкосновенной»[930], – вспоминал Молотов. Согласно протоколу, инициатива выделить зону для Франции за счет западных сотрудников принадлежала Черчиллю[931].

Обговорив принципы послевоенного передела мира, «Большая тройка» приняла наполненную благородными обещаниями «Декларацию об освобожденной Европе», которая провозглашала восстановление суверенных прав народов Европы, порабощенных фашистами, и право великих держав совместно «помогать» этим народам укреплять свой суверенитет, создавая «демократические учреждения по их собственному выбору».

Камнем преткновения на переговорах в Ялте оставалась Польша, которой тоже нужно было «помочь» создать новую власть. Сталин и Молотов после отставки Миколайчика потеряли надежду на уступки со стороны эмигрантского правительства и позволили себе односторонние действия. Несмотря на предостережения Рузвельта, 31 декабря ПКНО был провозглашен Временным правительством Польши,