Гражданин Бонапарт - Николай Алексеевич Троицкий

Да, Наполеон ещё по пути в Париж, из Лиона, отправил своему брату Люсьену (министру внутренних дел!) записку, показательную и для характера первого консула, и для того настроения, с которым он возвращался домой после триумфальной победы над внешним врагом. Вот её полный текст: «Гражданин министр, я получил Ваше письмо. Прибуду в Париж внезапно. Не хочу никаких триумфальных арок, никаких торжественных церемоний. Я слишком высокого мнения о себе, чтобы всерьёз воспринимать подобные безделушки. Мне не нужно иных триумфов, кроме общественного удовлетворения»[1432].

Мы увидим ещё, что Наполеон всегда, даже будучи императором, сторонился излишних, на его взгляд, торжеств и почестей. Но летом 1800 г. для его меланхолии после блистательной победы при Маренго были конкретные причины. Конечно, сказалось и его разочарование в людях (включая родных брата и сестру), которым он верил, а теперь узнал то, что констатировал, хотя и опять-таки с очевидным преувеличением, А.3. Манфред: «Все, все не колеблясь отрекались от него, все готовы были его предать и продать, ни на кого нельзя было положиться»[1433]. Но, думается, сильнее всего угнетала в те дни первого консула нестерпимая боль от тяжёлой утраты — смерти Дезе.

На следующий день по возвращении в Париж Наполеон показался с балкона дворца Тюильри толпам народа, которые не расходились с площади перед дворцом всю ночь. Принял он участие и в запланированных торжествах по случаю праздника 14 июля на Марсовом поле и на приёме по тому же случаю во дворце, где привёл в восторг большинство из пяти тысяч приглашённых гостей своим тостом: «За единственного среди нас властителя — французский народ!»[1434] Но все вокруг замечали, что первый консул стал холоднее и жёстче в деловом общении, менее доверчивым и более требовательным к своим соратникам. А.3. Манфред ошибался, полагая, что он «ограничился лишь отстранением Карно с поста военного министра», а «в остальном всё сохранилось по-прежнему»[1435]. Собственно, Лазара Карно Наполеон по своей инициативе не отстранял, а удовлетворил (надо признать, с удовольствием и без промедления) его собственное прошение об отставке, но вот Люсьена Бонапарта уволил с должности министра внутренних дел и отправил послом в Мадрид[1436].

Главная забота Наполеона после Маренго заключалась в том, чтобы закрепить неустойчивый status quo перемирия с Австрией договором о мире. Мирные переговоры начались было во французском городке Люневиле. Французскую делегацию возглавляли Жозеф Бонапарт и Талейран, которые неукоснительно следовали указаниям первого консула, австрийскую — недавний соперник Наполеона в дипломатической дуэли 1797 г. при Кампоформио граф Людвиг Кобенцль, только что возглавивший Министерство иностранных дел Австрии. Едва начавшись, переговоры зашли в тупик: выяснилось, что по соглашению с Англией о субсидиях на военные цели Австрия до февраля 1801 г. не была вправе заключать сепаратные договоры.

Вялотекущие военные действия возобновились. В Италии заменивший Меласа фельдмаршал-лейтенант граф Г. Бельгард, а на Рейне барон П. Край осторожничали. Наполеон потребовал от своих генералов (на Рейне — Моро, а в Италии — Брюн) большей активности. Однако раньше всех проявил активность 18-летний (!) австрийский эрцгерцог Иоганн — пятый сын императора Леопольда II, родной брат императора Франца I и эрцгерцога Карла, тщеславный, но ограниченный, подобно Францу, и напрочь лишённый военных дарований, в противоположность Карлу. По инициативе гофкригсрата он заменил Края в качестве главнокомандующего австрийскими войсками на Рейне и по-мальчишески самонадеянно попытался изменить ход войны в пользу Австрии. 3 декабря 1800 г. он атаковал у деревни Гогенлинден в 30 км от Мюнхена Рейнскую армию Моро. Иоганн имел 57 тыс. солдат., Моро — 55 тыс. (кстати, среди соратников Моро выделялись тогда три будущих маршала Наполеона — Мишель Ней, Лоран Гувион Сен-Сир и Эммануэль Груши). Битва при Гогенлиндене закончилась блестящей победой французов — самой выдающейся в жизни Моро[1437]. Австрийцы потеряли до 14 тыс. человек, французы — 2.5 тыс.

Теперь, когда Австрийская империя лишилась последних надежд на успешное продолжение войны, ей впору было становиться на колени перед Французской республикой. Император Франц вновь, как и в 1797 г., запросил мира. Переговоры в Люневиле возобновились, но теперь под ещё более жёстким прессингом со стороны Франции, чем прежде, до Гогенлиндена. Наполеон откровенно козырял и запугивал Франца неожиданно возникшей к тому времени и крепнувшей дружбой первого консула с российским императором Павлом I (подробно об этой дружбе речь пойдёт в отдельном параграфе), давая понять тем самым, что Австрия может оказаться между двух огней — и с запада и с востока. В такой ситуации австрийской стороне пришлось уступить буквально всё, или, точнее, Наполеон в Люневиле получил «всё, что он желал получить от Австрии»[1438].

Люневильский мирный договор между Францией и Австрией был подписан 9 февраля 1801 г. Все его статьи — от первой до последней — были продиктованы Наполеоном, а подписали их Жозеф Бонапарт и Людвиг Кобенцль. Австрия подтверждала свой отказ (по Кампоформийскому договору) от Бельгии и Люксембурга; окончательно уступала Франции все германские владения на левом берегу Рейна; признавала независимыми (фактически зависимыми от Франции) четыре республики, созданные в результате побед Наполеона и других французских полководцев над феодальными коалициями, — Батавскую (т.е. Голландию), Гельветическую (Швейцарию)[1439], Цизальпинскую (Ломбардию) и Лигурийскую (Геную). В дополнение к этим статьям Австрия молчаливо, не обмолвившись ни словом протеста, согласилась с тем, что французские войска заняли Пьемонт (основную часть союзного с Австрией Сардинского королевства) и остались в нём, как у себя дома.

Глава австрийской делегации в Люневиле граф Л. Кобенцль болезненно переживал фатальное унижение Австрии как великой державы. «Вот он, этот несчастный договор, который я должен был по необходимости подписать. Он ужасен и по форме и по содержанию», — так докладывал он Венскому двору[1440]. Главного и самого умного дипломата Австрийской империи можно было понять: Люневильский договор нанёс смертельный удар по гегемонистским амбициям Австрии в Европе и на ряд лет отодвинул её в тень других держав. Кстати, её последний остававшийся ещё на Апеннинском полуострове союзник (в качестве младшего партнёра), Неаполитанское королевство 18 марта 1801 г. подписало во Флоренции договор о мире с Францией, уступив французам два своих главных порта на юге Апеннин, Бриндизи и Тарент, и контроль над проливом Отранто между Апеннинами