Происхождение видов путем естественного отбора - Чарльз Роберт Дарвин

этим вопросом. И чтобы доказать его справедливость, почти достаточно примера, представляемого Америкой: если мы выключим ее полярные и северные умеренные части, то все авторы согласны в том, что одно из самых основных разделений в географическом распространении организмов – это различие между Новым и Старым Светом. Странствуя по обширному американскому материку, начиная с центральных частей Соединенных Штатов и кончая его наиболее южным пунктом, мы встречаемся с самыми разнообразными физическими условиями, какие только могут представить влажные области, безводные пустыни, высокие горы, травянистые равнины, леса, болота, озера и большие реки почти при любой температуре. Едва ли существуют климатические или какие-либо другие физические условия в Старом Свете, которым не нашлось бы соответствующих в Новом, по крайней мере, настолько, насколько это необходимо для одного и того же вида. Конечно, в Старом Свете можно указать участки более жаркие, чем какой бы то ни было в Новом, но их население не отличается от населения окружающих областей, так как редко группа организмов бывает приурочена к небольшому участку, отличающемуся лишь несколько своеобразными условиями. И несмотря на этот общий параллелизм в физических условиях Старого и Нового Света, как велико различие между их населением.

Если обратиться к Южному полушарию и взять для сравнения обширные пространства суши, представляемые Австралией, Южной Африкой и западными частями Южной Америки, между 25° и 35° широты, то можно найти области, до крайности сходные со стороны их физических условий, но невозможно указать три фауны и флоры, столь коренным образом разнящиеся друг от друга. И далее, сравнивая естественные произведения Южной Америки из стран, лежащих к югу от 35° широты, с соответствующими произведениями из стран к северу от 25° широты, следовательно разделенные пространством в десять градусов широты и находящиеся в весьма различных условиях, мы найдем их несравненно более близкими друг к другу, нежели естественные произведения Австралии и Африки почти при одних и тех же климатических условиях. Аналогичные факты можно привести и для населения морей.

Другой важный факт, который поражает нас при нашем общем обзоре, – это то, что возможные преграды или препятствия для свободного переселения находятся в самом тесном соотношении с различием в естественных произведениях разных областей. Мы это видим в большом различии почти всех наземных форм Нового и Старого Света, исключая их северные части, где суша почти сходится и где при несколько ином климате могло существовать свободное переселение форм северных частей умеренного пояса, подобно тому как это существует теперь только для собственно полярных форм. Мы видим то же самое в большом различии между обитателями Австралии, Африки и Южной Америки, взятыми из-под одной и той же широты, так как эти страны изолированы друг от друга почти настолько, насколько это возможно. Наконец, мы встречаемся с тем же фактом на каждом материке: на противоположных сторонах высоких и непрерывных горных цепей, обширных пустынь, даже больших рек мы находим различные формы; но так как горные цепи, пустыни и пр. не настолько непроходимы, как океаны, разделяющие материки, и, по всему вероятию, существуют не столь продолжительное время, то разница в этих случаях гораздо меньше, нежели разница между различными материками.

Обращаясь к океану, мы встречаемся с тем же самым законом. Морские обитатели восточных и западных берегов Южной Америки весьма различны, исключая немногих общих обоим берегам моллюсков, ракообразных и иглокожих, но д-р Гюнтер недавно показал, что на противоположных берегах Панамского перешейка живет около 30 % одних и тех же рыб, что заставило натуралистов предположить, что перешеек был прежде прерван. На запад от берегов Южной Америки тянется обширное пространство открытого океана, где нет ни одного острова, который бы представлял станцию для переселенцев; в этом случае мы сталкиваемся с преградой другого рода и, как скоро минуем ее, на восточных островах Тихого океана встречаем другую и притом совершенно отличную фауну. Таким образом, три морские фауны идут к северу и югу параллельно и недалеко друг от друга, в соответствующих климатических условиях, но, будучи отделены друг от друга непреодолимыми преградами, будет ли это сушей или открытым морем, они почти совершенно различны. С другой стороны, направляясь еще далее на запад от восточных островов тропических частей Тихого океана, мы не встречаем непреодолимых преград и находим или бесчисленные острова в качестве станций, или непрерывную береговую линию, пока наконец не пересечем полушарие и не подойдем к берегам Африки. И на всем этом обширном пространстве мы не встречаем резко очерченных отличных морских фаун. Хотя очень немногие морские животные общи трем вышеупомянутым соседним фаунам восточного и западного побережья Америки и восточных тихоокеанских островов, однако некоторые рыбы проникают из Тихого в Индийский океан и многие моллюски общи восточным островам Тихого океана и восточным берегам Африки, которые лежат почти под противоположными меридианами.

Третий важный факт, отчасти уже заключающийся в предыдущих данных, состоит в сходстве естественных произведений того же самого материка или моря, хотя сами виды могут быть различны в разных местах и станциях. Это чрезвычайно общий закон, доказываемый бесчисленными примерами на каждом материке. Тем не менее натуралист, странствуя, например, с севера на юг, всегда поражается тем, как последовательные группы, хотя и близкие, но в видовом отношении различные, заменяют друг друга. Он слышит, что близкие, но все-таки различные виды птиц имеют почти один и тот же голос, и видит, что их гнезда очень похожи, но не совершенно сходны по постройке и окраска яиц почти одинакова. Равнины, расстилающиеся у Магелланова пролива, населены одним видом американского страуса, а севернее лежащие равнины Ла-Платы – другим видом того же рода, но не настоящим страусом и не эму, сходными с теми, которые под той же широтой живут в Африке и Австралии. На тех же равнинах Ла-Платы мы видим агути и вискашу, очень сходных по своим нравам с нашими зайцами и кроликами и принадлежащих к тому же отряду грызунов, но с резко выраженным американским типом организации. Поднимаясь на высокие вершины Кордильер, мы находим альпийский вид вискаши; в водах вместо бобра и выхухоли – коипу и капибару, грызунов южноамериканского типа. Можно привести бесчисленное множество и других примеров. Так, обитатели островов, лежащих у американского побережья, как бы ни были эти острова различны в геологическом отношении, всегда резко выраженного американского типа, хотя могут быть представлены различными видами, свойственными отдельным островам. Обращаясь к далекому прошлому, как это показано в последней главе, мы находим американский тип господствующим как на американском материке, так и в американских морях. В этих фактах мы видим глубокую органическую связь, существующую во времени и пространстве на известной площади суши или воды независимо от физических условий. И не любознателен тот натуралист,