Правосудие в современной России. Том 1 - Екатерина Владимировна Михайлова

в приоритетном порядке по отношению к иным субъектам семейных правоотношений, что практически свидетельствует о реализации нормативных предписаний, определяющих право каждого на судебную защиту (ст. 56 СК РФ).

Изложенное позволяет прийти к выводу, что защита прав субъектов семейных правоотношений осуществима путем «поиска» таких механизмов, которые сбалансированно учитывали бы специфику семейных отношений, их социально значимое назначение, длящийся и строго личный характер, отраслевое своеобразие которых определяет видовые особенности форм и способов защиты прав, возникающих в сфере семейных отношений. Следует признать, что тенденции развития законодательства, обеспечивающие порядок и способы защиты таких прав, свидетельствуют о поступательном расширении охранительных процедур, нацеленных на добровольное исполнение своих обязанностей их участниками.

Представляется, что условно применяемая дифференциация способов защиты таких прав на положительные, которые направлены на их возникновение или восстановление, и отрицательные, если они влекут их лишение или утрату, не лишает их свойства защиты в самом широком значении, осуществляемой на непрерывной основе, на протяжении всего периода их существования, что позволяет обеспечить эффективную защиту прав субъектов семейных правоотношений на практике.

Глава 4

Эффективность судебной защиты в семейно-правовых спорах

Известно, что именно отношения, которые связаны с семьей, браком, воспитанием детей, составляющие суть семейно-правового регулирования, имеют важное социальное значение. И в Концепции демографической политики Российской Федерации на период до 2025 года (утв. Указом Президента РФ от 09.10.2007 № 1351), и в стратегии Национальной Безопасности (Указ Президента РФ от 02.07.2021 № 400), и в Указе Президента РФ от 09.11.2022 № 809 «Об утверждении Основ государственной политики по сохранению и укреплению традиционных российских духовно-нравственных ценностей», и в Национальной стратегии в интересах детей, Концепции государственной семейной политики (распоряжение Правительства РФ от 25.08.2014 № 1618-р «Об утверждении Концепции государственной семейной политики в Российской Федерации на период до 2025 года»), одной из основных задач семейной государственной политики названо укрепление института семьи, возрождение и сохранение духовно-нравственных традиций, семейных отношений, а также совершенствование системы поддержки семей с детьми, улучшение условий их жизнедеятельности, что последовательно получило свое развитие, соответственно, в правоприменительной деятельности, а также в судебной практике.

Для того, чтобы реализовать обозначенные задачи, необходимо использовать те правовые средства, которые четко определяют содержание конкретных семейных правоотношений и способствуют реализации соответствующих прав и обязанностей. И именно от верности сделанного выбора положений законодательных и договорных конструкций зависит как социальная обстановка в стране в целом, так и возможность пользоваться своими правами участникам семейных правоотношений. Соответственно, актуальным представляется рассмотрение отдельных инструментариев, особенно с точки зрения защиты прав заинтересованных лиц в семейных правоотношениях.

В связи с этим, обсуждение способов защиты семейных прав на данный момент, когда семейные правоотношения пользуются всесторонней поддержкой, имеет повышенную значимость, в частности, когда затрагивается именно эффективность судебной защиты прав и интересов членов семьи, поскольку наличие конкретных путей реализации и защиты собственных прав придает им смысл — иначе их перечисление будет сводиться к простому декларативному значению.

Начиная рассматривать судебную защиту семейных прав, представляется необходимым вновь подчеркнуть существующую особенность метода регулирования семейно-правовых отношений: дуалистическую природу семейного права, где публичные начала и интерес со стороны государства пересекается с диспозитивным регулированием. В связи с этим вспоминается основополагающее положение, закрепленное и в Конституции РФ, и в Семейном Кодексе РФ, а именно: «семья, материнство, отцовство и детство» находятся под защитой государства. Таким образом, будучи отраслью частного права, семейное право, семейные правоотношения — это те, которые нуждаются в некой поддержке и некоем контроле со стороны государства.

Например, О.Ю. Косова считает, что в самом общем виде семейно-правовая защита — это составная часть «деятельности социального правового государства по защите семьи, материнства, отцовства и детства, необходимость которой заложена нормами ст. 7, 38 Конституции РФ»[949].

Статья 8 СК РФ устанавливает судебную форму защиты семейных прав по правилам гражданского судопроизводства. Несмотря на существующие проблемы в определении подсудности дел, возникающих из семейных правоотношений (например, рассмотрение дел, связанных с воспитанием детей, в судах общей юрисдикции и одновременно рассмотрение дел, связанных с алиментированием, в мировых судах или же проблемные вопросы рассмотрения дел, связанных с разделом совместно нажитого имущества при банкротстве одного из супругов, где арбитражные суды конкурируют с судами общей юрисдикции при определении подведомственности), все-таки возможность судебной защиты нарушенных прав и интересов членов семьи остается приоритетной[950].

В противовес таким способам, как обращение в государственные органы, судебная защита, во-первых, представляет собой самостоятельный способ защиты семейных прав и интересов, во-вторых, в рамках Гражданско-процессуального кодекса РФ это и есть основной способ защиты законных интересов участников семейных правоотношений.

Статистика, приводимая ВС РФ, свидетельствует об актуальности рассматриваемого вопроса (более 190 тыс. споров о расторжении брака, более 110 тыс. споров о взыскании алиментов на содержание несовершеннолетних и т. д.).

Особый интерес в контексте все более участившейся процедуры банкротства представляет собой возможность судебной защиты прав кредиторов при оспаривании алиментного соглашения.

Само семейное законодательство в ст. 102 СК РФ с учетом особенной природы алиментного соглашения приводит круг лиц, имеющих право инициировать судебное разбирательство по вопросу признания такого соглашения недействительным — это законные представители получателей алиментов; органы опеки и попечительства; прокурор. Но в реальности этот список не исчерпывается приведенными субъектами. Законодатель также предоставляет подобную возможность и финансовому управляющему, и кредиторам должника банкрота (п. 1 ст. 213.1 Закона «О несостоятельности (банкротстве)»).

В соответствии с предписаниями ВС РФ все имущество гражданина на момент признания его банкротом должно быть включено в конкурсную массу, включая то, которое окажется его, после принятия решения о признании его банкротом. Лицом, отвечающим за вопрос включения имущества в конкурсную массу, является финансовый управляющий. В случае наличия спорных моментов, управляющий и иные лица, которые участвуют в деле о банкротстве, имеют право обратиться в суд. Соответственно, возможность оспорить алиментное соглашение предоставляется и финансовому управляющему, и кредиторам гражданина-банкрота, являющегося плательщиком алиментов.

Примечательно, что судебная практика по данному вопросу разнообразна и неоднозначна. К примеру, в одном из дел при рассмотрении искового заявления о признании соглашения об уплате алиментов недействительным Арбитражный суд Московского округа постановил, что сделка является недействительной, поскольку основной целью являлся вывод денежных средств. В качестве обоснования суд разъяснил, что будучи внесенным в Федеральный реестр сведений о банкротстве, ответчик заключил алиментное соглашение с целью обеспечения троих детей, что ввиду недостаточности финансовых возможностей у алиментоплательщика для содержания троих детей и осведомленности матери о наличии данных финансовых проблем, свидетельствует о намерении сторон причинить имущественный вред кредитору, соответственно, данная сделка признана недействительной.

В то же время в определении об оспаривании платежей на содержание несовершеннолетнего ребенка отца-банкрота Верховный Суд РФ вынес диаметрально противоположное вышеописанному решение[951].

Суть рассматриваемого дела заключалось в следующем: в деле о