Да будет свет... - Анатолий Федорович Дьяков

Между тем, советская экономика все более стремительно приближалась к черте, за которой явственно маячили признаки всеобщего коллапса. В декабре 1990 года, констатируя обвал экономики и «срыв перестройки», глава правительства Н. И. Рыжков подал в отставку. 14 января 1991 года премьер-министром СССР был назначен Валентин Сергеевич Павлов, ставший вскоре председателем Государственного совета по экономической реформе и членом Совета Безопасности СССР.

В конце января на совещании в ЦК КПСС первых секретарей ЦК республиканских компартий член Политбюро Ислам Каримов (нынешний президент Узбекистана) открытым текстом сказал Горбачеву: «Михаил Сергеевич, нам пора перестать делать вид, будто всё, что происходит сейчас в партии и стране, происходит стихийно. Ведь очевидно, что есть специальные центры и есть люди, которые организуют все эти опасные процессы. Нам нужно говорить о них открыто, называть их». Наверное, нет смысла уточнять, что это благое пожелание повисло в воздухе.

В феврале 1991 года вышло в свет Постановление Верховного Совета РСФСР, где — пока еще в виде строчки на бумаге — говорилось о создании Министерства топлива и энергетики Российской Федерации. Юридический акт состоялся. Но процесс практического формирования новой управленческой структуры затянулся на несколько месяцев. Председатель Совета Министров РСФСР Иван Степанович Силаев, да, наверное, и другие руководители, от решения которых зависело ускорение работы, не проявляли особого интереса к этой проблеме. С подбором кандидатуры на пост министра топлива и энергетики тоже не спешили. Этим занимался заместитель Председателя Совета Министров РСФСР Игорь Трифонович Гаврилов, ведавший вопросами промышленности, транспорта, топлива, энергетики и связи. У нас состоялся длительный и обстоятельный разговор в его кабинете. Ученый, геолог, демократ в хорошем смысле этого слова, Игорь Трифонович, наверное, увидел во мне профессионала, разбирающегося в тонкостях организации работы как союзной, так и российской энергетики. Убедившись в этом лично, Гаврилов предложил мне возглавить новое министерство. Я был готов к этому предложению и согласился без излишнего жеманства.

Затем со мной побеседовал первый заместитель Председателя Совета Министров РСФСР Юрий Владимирович Скоков, с которым я был знаком еще с того времени, когда он занимал пост генерального директора Межотраслевого научно-производственного объединения «Квант». Это известное в Советском Союзе объединение занималось производством оборудования, предназначенного для преобразования (с помощью кремниевых элементов) солнечной энергии в электрическую в целях дальнейшего использования в коммунальном хозяйстве и в быту.

Я видел, что Юрий Владимирович не имел ничего общего с образом бюрократа, создававшего себе репутацию известными навыками угождения начальству. Вряд ли он относился и к людям, которые любой ценой готовы добиваться укрепления своего положения. И уж тем более к тем, к кому без всяких усилий удача сама идет в руки, кого можно назвать истинными баловнями судьбы. Как мне показалось, Скоков пользовался в жизни только тем, что было заработано им собственными руками. Наверное, поэтому Ельцин приблизил к себе Юрия Владимировича, сделав его впоследствии своим доверенным лицом на президентских выборах.

Со всеми, с кем Скокову приходилось работать в рамках своей должности, он поддерживал ровные деловые отношения. Лишь Силаев вызывал в нем какие-то особые ассоциации, и Юрий Владимирович никогда не упускал случая подчеркнуть несоответствие последнего занимаемой должности. Сначала это казалось мне странным, но, поработав немного с Иваном Степановичем, я понял мотивы поведения Юрия Владимировича.

Скоков встретил меня в своем кабинете очень дружелюбно. Мы разговорились, как давние знакомые, как коллеги-энергетики. Юрий Владимирович сразу же заявил Гаврилову, что полностью поддерживает мою кандидатуру на пост министра топлива и энергетики России.

— Уже давно надо было сформировать министерство! — сердито заметил Скоков. — Мне кажется, что его создание кем-то неоправданно затянулось.

Затем со мной побеседовал Иван Степанович Силаев. Встреча была короткой, но теплой, как это бывает, когда встречаются два профессионала, знающие свое дело и имеющие опыт государственной деятельности. Иван Степанович — инженер-механик самолетостроения, был директором авиационного завода им. Серго Орджоникидзе в городе Горьком. В течение одиннадцати лет он прошел такие высокие ступени в должностной иерархии, как заместитель министра авиационной промышленности СССР, министр станкостроительной и инструментальной промышленности СССР, министр авиационной промышленности СССР. Почти пять лет Силаев работал заместителем Председателя Совета Министров СССР. 18 июня 1990 года Съезд народных депутатов РСФСР утвердил его кандидатуру на должность Председателя Совета Министров РСФСР. Мне неоднократно приходилось встречаться с Иваном Степановичем, когда тот занимал должность председателя Бюро по машиностроению при Совете Министров СССР, решать с ним вопросы по изготовлению и поставке оборудования для нужд электроэнергетики, в частности, для обеих Экибастузских ГРЭС.

Иван Степанович задал мне всего два вопроса. Один касался моих научных званий. Ему было непонятно, как мне удалось их получить при непрерывном трудовом стаже.

— Наука, — отвечал я, — всегда была и сейчас является неотъемлемой частью всей моей производственной деятельности. В электроэнергетике без науки успеха не будет.

Другой вопрос был связан с моей фамилией, вернее, с вариантами ударения в ней. Силаев недоумевал, почему я настаиваю, чтобы ударение делалось на окончание «ов», а не на букву «я».

— Фамилия моя, — пояснил я, — чисто русская, одна из тех, в которых ударения делаются, как правило, на последнем слоге. Попробуйте в фамилии Попов сделать ударение на первом «о». Получится не очень благозвучно. Для примера можно взять такое понятие, как «дьяковская культура» (с ударением на «о»), о которой можно прочитать справку в любой энциклопедии.

Иван Степанович завизировал проект постановления, дав согласие на мое назначение на пост министра топлива и энергетики РФ, которое было направлено в Верховный Совет РСФСР. Мне пришлось пройти согласование у заместителя Председателя Верховного Совета РСФСР Бориса Михайловича Исаева и первого заместителя Председателя Верховного Совета РСФСР Руслана Имрановича Хасбулатова. Затем я был приглашен на заседание высшего законодательного собрания России — Верховного Совета РСФСР. Процедура рассмотрения была недолгой: большинству депутатов моя личность была давно и хорошо известна. В зале сидели знакомые лица. Не задав мне ни одного вопроса, законодатели постановили: «Назначить!» Это решение было оформлено соответствующим постановлением Верховного Совета РСФСР в марте 1991 года.

Говорят, жизненная удача заживляет старые раны, словно густым плющом прикрывает образовавшиеся трещины, придает новые силы для созидательной работы в будущем. Но все было не так просто. Министерство топлива и энергетики России существовало пока только на бумаге, не имея, как говорят в народе, «ни кола, ни двора». Мне нужно было проделать огромный объем организационной работы: защитить смету в Минфине РСФСР, изготовить печать, получить пишущие машинки, автотранспорт, помещения для персонала. Но на моем пути огромной махиной стояла управленческая система, внутри которой меня ни к чему не подпускали — я везде натыкался на вежливое противодействие. Благо, никто