Книга 2. Война и мир Сталина, 1939–1953. Часть 2. «О дивный новый мир…», 1945–1953 - Андрей Константинович Сорокин

по всему, замышлялся как средство «наведения порядка» в среде военно-морского руководства. И эта мера имела успех. Лишь начальник Главного штаба ВМС адмирал Головко выразил «особое» мнение, написав на обвинительном заключении: «Есть административные и служебные нарушения, преступления не вижу»[1194].

17 января приказом министра Вооруженных сил СССР Н. А. Булганина они были отстранены от занимаемых должностей и зачислены в распоряжение Главкома ВМС[1195]. Лишь затем их дело было передано в Военную коллегию, заседание которой состоялось 2–3 февраля.

Алафузов, Галлер, Степанов были лишены воинских званий и наград на основании постановления Совмина СССР, которое подписал Сталин 10 февраля, и приказа по Министерству Вооруженных сил. Другим постановлением Совмина, подписанным Сталиным в тот же день, Н. Г. Кузнецов был понижен в звании до контр-адмирала[1196].

Военная коллегия Верховного суда СССР 2 февраля рассмотрела дело адмиралов и вынесла приговор, обнародованный 18 февраля приказом министра Вооруженных сил, подписанным Булганиным. Адмиралов обвинили в том, что в 1943–1944 гг. они «без разрешения правительства Советского Союза передали разновременно иностранным военным миссиям некоторые виды вооружения флота и их секретные описания и чертежи». Алафузова и Степанова приговорили к 10 годам лишения свободы, их признали «основными виновниками этого преступления», Галлера — к четырем.

«Учитывая большие заслуги» Н. Г. Кузнецова в деле организации Военно-морского флота как в довоенный период, так и особенно в период Великой Отечественной войны, Военная коллегия постановила не применять к нему уголовного наказания. Постановлением Совмина СССР, которое 10 февраля подписал Сталин, и приказом по Министерству Вооруженных сил от 11 февраля Сталин пощадил Кузнецова, и тот летом 1948 г. даже получил назначение на должность заместителя главнокомандующего войсками Дальнего Востока по морской части. В июле 1951 г. Сталин вернет Кузнецова к руководству на союзном уровне, назначив его Военно-морским министром.

67-летний Л. М. Галлер лишится в заключении рассудка и умрет в июле 1950 г. в Казанской психиатрической больнице МВД СССР. Алафузов и Степанов в 1953-м будут освобождены. Всем трем фигурантам этого дела вернут звания и награды.

«Ленинградское дело»

Дисциплинируя соратников, Сталин в определенный момент вернется к использованию самых брутальных форм воздействия, которые, несомненно, напомнят современникам практики 1930-х гг. Последние годы правления Сталина связаны с целым рядом уголовно-политических процессов, которые получили широкий общественный резонанс и о которых мы уже начали рассказывать в этой главе. Согласно превалирующим в исторической литературе интерпретациям этих событий, массовые чистки класса управляющих в 1930-х гг. Сталин заменил точечными репрессиями в отношении тех его групп, участники которых нарушали установленные правила игры или производили такое впечатление.

С начала 1949 г. начал раскручиваться маховик «ленинградского дела», в ходе которого репрессиям подверглась группа партийных и государственных деятелей Ленинграда, выдвинувшихся на первые роли в партийном и государственном управлении СССР в послевоенный период. Группировались они, как уже не раз отмечалось, вокруг А. А. Жданова. Движителем этого дела, как и всех других крупных дел, был, конечно, Сталин, манипулировавший своим окружением, но и сам, судя по всему, время от времени становившийся объектом манипуляций.

К последним следует, вероятно, отнести эпизод, имевший место в ходе рассмотрения на заседании Оргбюро ЦК известной записки «О неудовлетворительном состоянии журналов „Звезда“ и „Ленинград“», по итогам которого редакции этих журналов подверглись разгрому, а такие литераторы, как А. А. Ахматова и М. М. Зощенко, были надолго лишены возможности публиковаться. Председательствовал на заседании Оргбюро 9 августа 1946 г., проходившем с участием Сталина, Жданов. На этом заседании Маленков сделал заранее подготовленное короткое, но весьма содержательное замечание. Во время возникшей паузы он обратил внимание собравшихся, то есть, конечно, в первую очередь Сталина, на некоторое обстоятельство. «Ленинградские товарищи», заявил Маленков, самовольно, не согласовав это решение с ЦК, включили Зощенко в редколлегию журнала «Звезда». Это решение принял Ленинградский горком 26 июня. «Зощенко критиковали, — заметил Маленков, — а вы его приютили». На вопрос Сталина, с чьего позволения это было сделано, Маленков уточнил: «Это Ленинградский комитет разрешил». По решению Сталина Маленкова включили в комиссию по подготовке решения ЦК по ленинградским журналам. В этом постановлении содержались оргвыводы и в отношении представителей ленинградского партийного руководства: «Ленинградский горком ВКП(б) проглядел крупнейшие ошибки журналов. Зная отношение партии к Зощенко и его „творчеству“… тт. Капустин и Широков, не имея на то права, утвердили решением горкома… новый состав редколлегии журнала „Звезда“… Тем самым ленинградский горком допустил грубую политическую ошибку»[1197]. Я. Ф. Капустин — второй секретарь горкома — постановлением ЦК от 14 августа 1946 г. получил выговор, И. М. Широков — секретарь горкома по пропаганде — отделался на этот раз внушением.

Надо сказать, что в исторической литературе довольно давно было высказано мнение, что роль Маленкова в этом деле не сводится к вовремя поданной реплике[1198]. Писатели и писательство всегда находились под пристальным вниманием идеологических структур партии, особенно «толстые» журналы[1199]. В конце 1943 г. Управление агитации и пропаганды ЦК подготовило докладную, в которой была сформулирована идея принять «специальное решение ЦК ВКП(б)» о литературно-художественных журналах. Секретариат ЦК 2 декабря 1943 г. принял закрытое постановление «О контроле над литературно-художественными журналами»[1200], 3 декабря еще одно постановление — «О повышении ответственности секретарей литературно-художественных журналов»[1201]. В конце марта 1944 г. на совещании у секретаря ЦК А. С. Щербакова, курировавшего идеологию, один из «ответственных товарищей» сообщил, что «сейчас подготовляются решения по каждому журналу о коренной перестройке»[1202]. Так что поход против литературных журналов готовился давно. Первым под удар попал журнал «Знамя», 23 августа 1944 г. Оргбюро ВКП(б) приняло о нем «негласное» постановление[1203], которое не было опубликовано. 13 апреля 1946 г. на заседании Политбюро под председательством Сталина комплекс этих вопросов обсуждался специально. Спустя несколько дней, 18 апреля, Жданов, ставший после смерти Щербакова главным идеологом, провел в ЦК совещание по вопросам пропаганды и агитации, на котором он позволит себе изложить позицию Сталина: «Товарищ Сталин дал очень резкую критику нашим толстым журналам… Товарищ Сталин назвал как самый худший из толстых журналов „Новый мир“, за ним идет снизу „Звезда“… Товарищ Сталин дал такую оценку, что никакой критики у нас нет… поставил вопрос о том, что эту критику мы должны организовать отсюда — из Управления пропаганды…»[1204] Ни журнал «Ленинград», ни персонально Анна Ахматова в течение всего этого времени не упоминались в качестве объектов для критики. Да и журнал «Звезда», как мы видим, не был первым в очереди на партийную порку. Вероятно, следует согласиться с авторами, которые задаются вопросом, зачем выходцу из Ленинграда Жданову,