Царские письма. Александр III – Мария Федоровна. Николай II – Александра Федоровна - Александр Николаевич Боханов

невидимо окружает Своим присутствием. Как будто все Святые Угодники Божии особенно близки, и незримо готовят душу к встрече Спасителя мира. Жених грядёт, приготовимся Его встречать: отбросим грязные одежды и мирскую пыль, очистим тело и душу. Подальше от суеты, – всё суета в мире. Откроем двери души для принятия Жениха. Попросим помощи у Святых Угодников, не в силах мы одни вымыть наши одежды. Поторопимся Ему на встречу! Он за нас, грешных, страдает, принесём Ему нашу любовь, веру, надежду, души наши. Упадём ниц перед Его Пречистым Образом, поклонимся Ему и попросим за нас и за весь мир прощенье, за тех, кто забывает молиться, и за всех. Да услышит и помилует. И да согреем мы Его нашей любовью и доверием. Облекшись в белые ризы, побежим Ему навстречу, радостно откроем наши души.

Грядёт Он, Царь славы, поклоняемся Его кресту, и понесём с Ним тяжесть креста. Невидимо Его рука поддерживает твой крест, на всё у Него силы хватит: наши кресты только тень Его Креста. Он воскреснет скоро, скоро и соберёт Своих вокруг Себя, и спасёт Родину, ярким солнцем озарит её. Он щедр и милостив.

Как тебе дать почувствовать, чем озарена Моя душа? Непонятной, необъяснимой радостью, – объяснить нельзя, только хвалю, благодарю и молюсь. Душа Моя и дух Богу принадлежат. Я чувствую ту радость, которую ты иногда испытывала после причастия или у Святых икон. Как Тебя, Боже, благодарить? Я не достойна такой милости. О, Боже, помоги Мне не потерять, что Ты даёшь! Душа ликует, чувствует приближение Жениха: грядёт Он, скоро будем Его славить и петь Христос Воскресе.

Я не «exaltee»[1021], дитя Моё; солнце озарит Мою душу, и хочу с тобой поделиться, не могу молчать! Торжествует Господь, умудряет сердца; увидят все языцы «яко с нами Бог». Слышишь ли Мой голос? Расстояния ничего не значат – дух свободен и летит к тебе, и вместе полетим к Богу, преклонимся перед Его Престолом…

Я спокойна – это всё в душе происходит. Я раз нехороший сон видела: кто-то старался отнять от Меня радость и спокойствие, но Я молилась, вспоминания, что надо беречь то, что дано. Знаю, что это – дар Господень, чтобы Мне всё перенести, и Он спокоен, и это чудо. У раки Святого (Иоанна Тобольского) молилась за тебя, – не грусти, дитя Моё! Господь поможет, и твоей отец теперь там за тебя молится.

Бориса (Соловьева) взяли; это – беда, но не расстреляли, – он знал, что будет так… Большевики у нас в городе – ничего, не беспокойся. Господь везде и чудо сотворит. Не бойся за Нас. Зина (Менштед) Мне прислала свою книжку «Великое в малом» Нилуса[1022], и Я с интересом читаю её, и с Татьяной читаю твою книгу о Спасителе.

Сижу часто на балконе, вижу, как Они на дворе работают (очень все загорели). И Наши свиньи гуляют там. Как тебя за деньги благодарить? Несказанно тронута. Берегу, чтобы тебе вернуть потом; пока нет нужды. Знаешь, Гермоген здесь епископом[1023]. Надеюсь, посылка дойдёт до тебя. Что, немцы в Петрограде или нет? У Марии Павловны ребёнок должен быть летом[1024].

«Укоряемы – благословляйте, гонимы – терпите, хулимы – утешайтесь, злословимы – радуйтесь» – слова Отца Серафима (Саровского). Вот наш путь с тобой. Претерпевший до конца спасётся. Тянет в Саров. Готовимся петь 24 и 25 (праздник Благовещения) дома. Пора кончать. Нежно обнимаю, целую маму. Помоги тебе Бог и Святая Богородица во всём.

Твоя.

№ 73

Э.Ф. Фредерикс

Тобольск, 20 марта (2 апреля) 1918 г.

Милая Эмма![1025]

Не зная Ваш адрес, посылаю письмо через Ел. Ал. Спасибо большое за милое письмо и чудную теплую кофту и красивую, мягкую шерсть – балуете Меня, дорогая. Часто Вас всех поминаю, и доброго old man (старика – графа В.Б. Фредерикса), 25‑го Мои мысли будут особенно с ним, зная, как он дорожил этим днем[1026]. Так приятно иметь письма от старых друзей.

Погода тёплая, сижу на балконе; Мои очень уже загорели, так как на дворе работают. На первой неделе Поста Мы 8 раз у Себя во время службы пели, а придётся опять 24 и 25 – трудно, так как собственных нот нет, а другие не можем всегда иметь, так что иногда пришлось почти всё наизусть петь – спевка не настоящая с диаконом, так как трудно было устроить, сегодня надеемся выйдет и что Нам позволять достать баса. 2‑я и 3‑я поют первый голос, Старшая – второй, Младшая и Я альт или тенор даже.

Дни быстро летят. Много вышиваю для разных церквей, уроки, вечером чтение. На дворе масса дров, так что работы хватает на всех, собственные свиньи там бегают и Наши собаки. С балкона всё вижу и улицу тоже.

Как вам, бедным, живётся! У нас тихо – большевики приехали, но – ничего. Вы голодаете, несчастные, а у нас почти всё есть – такая разница. Но не падайте духом, дорогая, Господь поможет – понимаю, что Вам тяжело, что Ваши нервы устали, но помните: то, что человеку невозможно, Богу возможно. Верьте крепко, надейтесь на милосердие Господа – пошлёт Он помощь свыше, умудрит сердца – только немного ещё потерпеть и покрепче с убеждением молиться.

Хотя часто трудно понять, когда не видишь, но всё-таки надо помнить, что всегда – всё к лучшему. После тяжелой болезни часто сильный организм больше крепнет – через огонь придётся очиститься – вот и Родина дорогая наша переходит через всё это. Не отчаивайтесь, маленькая – Господь велик и долготерпив.

Нежно Вас целую. Всем Вашим привет. Marie R.В. (М. Ридигер-Беляева) спасибо за письмо, но не знаю её адрес в Петрограде, как же ей ответить. Храни Вас Бог.

А.

№ 74

А.В. Сыробоярскому

Тобольск, 24 марта (6 апреля) 1918 г.

Начинаю уже сегодня писать, так как от мамы длинное письмо получила от начала марта старого стиля.

Теперь немцы у них, но Я всё-таки посылаю ей письма, так как она волнуется, если вдруг две недели нет от Меня письма. Ведь очень часто Вам пишу обоим, но не всегда через Кобылинского, а то он слишком удивился бы. Большевиков у них больше нет. Почувствовали приближение немцев. Ужасно, что до того дошло, что смотрят на врага как на спасителя, и в Питере тоже самое.

Весной будет уж очень неприятно, тюменские большевики, высланные отсюда омскими, так хорошо,