Книга 2. Война и мир Сталина, 1939–1953. Часть 1. «Наше дело правое», 1939–1945 - Андрей Константинович Сорокин

зимней кампании 1943 г. сильно напоминает события, имевшие место годом ранее. После кратковременных тактических успехов во время контрнаступательных операций, которые переросли в наступление на широком фронте, Красная армия будет принуждена перейти к обороне в результате контрударов противника. На Юго-Западном направлении противник проведет перегруппировку и во второй половине февраля начнет «осуществление глубокого удара на Харьков, Белгород». «Обстановка, — скажет Штеменко, — становилась все тяжелее и наконец приняла зловещий характер». Ставка при этом продолжала планировать удар по наиболее сильной из группировок противника — группе армий «Центр» — силами Западного, Брянского, Воронежского и спешно создававшегося Центрального фронтов. «Войскам нового фронта, — напишет позднее назначенный его командующим К. К. Рокоссовский, — предстояло развернуться между Брянским и Воронежским фронтами, которые в это время продолжали наступление на курском и харьковском направлениях… нанести глубокоохватывающий удар в общем направлении на Гомель, Смоленск, во фланг и тыл орловской группировке противника». Войска фронта не смогли сосредоточиться в установленный срок, и наступление было перенесено на 25 февраля. «Предпринимая столь грандиозную операцию, как глубокое окружение всей орловской группировки противника, — зафиксирует Рокоссовский, — Ставка, по-видимому, кое-что недоучла… Противник явно опережал нас в сосредоточении и развертывании сил… В войсках ощущался острый недостаток всего — продовольствия, фуража, горючего, боеприпасов». Рокоссовский рискнет доложить Сталину о невозможности «справиться с задачей». Сталин пойдет на изменение поставленных целей, но и новая операция «не сулила успеха»: «Противник значительно превосходил нас в силах». Превосходство в силах обеспечит вермахту успех предпринятого контрнаступления, причем в полосе не только Центрального, но и Брянского и Воронежского фронтов. Во второй половине марта Ставка примет решение о нецелесообразности продолжения наступления на Орел. «При этом, — подведет итог Рокоссовский, — врагу ценой больших усилий удалось удержать в своих руках два важных выступа — один восточнее и юго-восточнее Орла, а второй восточнее и северо-восточнее Харькова»[1553].

Обстановка на фронтах к 7 февраля 1943 г. с пометками И. В. Сталина. Карта

[РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 639. Л. 1]

Так в центре советско-германского фронта образовался «курский балкон», или иначе — «курская дуга», битва на которой во многом определит исход войны. Таким образом, в начале 1943 г. Ставка ВГК и Генштаб во главе с главнокомандующим вновь допустят тот же стратегический просчет, что и годом ранее, — переоценив потери противника, недооценят его возможности и волю к сопротивлению, с одной стороны, и чрезмерно оптимистично отнесутся к собственным возможностям наступать по нескольким оперативным направлениям — с другой. В результате вновь во весь рост встанет вопрос о борьбе за стратегическую инициативу, казалось бы, решенный в пользу Красной армии в результате победоносной Сталинградской битвы.

По окончании зимней кампании 1942–1943 гг. на советско-германском фронте наступила стратегическая пауза. Противоборствовавшие стороны приостановили активные боевые действия. 8 апреля 1943 г. первый заместитель главнокомандующего Г. К. Жуков направит И. В. Сталину доклад с соображениями «о наших оборонительных боях на ближайший период». В этом докладе Жуков сделает прогноз о главных наступательных операциях противника против Центрального, Воронежского и Юго-Западного фронтов. Противник, считал Жуков, нанесет своими орловско-кромской и белгородско-харьковской группировками одновременные удары с северо- и юго-востока в обход Курска. Переход советских войск в наступление с целью упреждения противника Жуков сочтет нецелесообразным. «Лучше будет, — скажет он, — если мы измотаем противника на нашей обороне, выбьем его танки, а затем, введя свежие резервы, переходом в общее наступление окончательно добьем основную группировку противника»[1554]. 13 апреля предложения Жукова были рассмотрены на совещании в кремлевском кабинете Сталина[1555]. Сталин отвергнет идею нанесения упреждающего удара, которая имела своих сторонников в среде военного командования и политического руководства (Н. Ф. Ватутин, К. Е. Ворошилов, Р. Я. Малиновский, С. К. Тимошенко, Н. С. Хрущев)[1556]. Одобренный Сталиным замысел заключался в том, чтобы дать возможность противнику первым начать наступление в районе Курской дуги, отразить его и, перейдя в контрнаступление, нанести ему поражение. На втором этапе кампании предполагалось развернуть общее наступление[1557].

В 1943 г. целый ряд решений советского руководства будет направлен на формирование резервов Верховного главнокомандования (РВГК) в преддверии планируемых наступательных операций Красной армии. Вероятно, к этому моменту Верховное главнокомандование сделает необходимые выводы из предшествующего опыта войны. Ведь тот же Рокоссовский, описывая боевые действия начала 1943 г., признает, что «противнику не раз удавалось сравнительно легко прорывать нашу оборону», и объяснит это тем, что «у нас не уделялось должного внимания своевременному созданию необходимых резервов»[1558].

Так, например, 13 февраля 1943 г. будет принято решение о формировании авиакорпусов резерва Ставки Верховного главнокомандования[1559]. При этом к лету 1943 г. практически вся авиация была перевооружена новой материальной частью, и каждый фронт имел собственную воздушную армию численностью 700–800 самолетов. Создавались корпуса, дивизии и бригады прорыва резерва ВГК, целью формирования которых было создание высокой плотности артиллерийского огня на главных направлениях. В состав фронтов и армий дополнительно включались артиллерийские, истребительно-противотанковые и минометные части, что стало возможным в результате масштабных успехов советской оборонной промышленности, описанных в одной из предшествующих глав. Стрелковые дивизии оснащались более совершенным автоматическим и противотанковым вооружением, усиливались средствами связи. На этой основе формировались стрелковые корпуса с целью улучшить управление в общевойсковых армиях. К лету 1943 г. будут сформированы пять танковых армий новой организации, для прорыва обороны противника — 18 тяжелых танковых полков. К 1 июля в резерве Ставки было сосредоточено несколько общевойсковых, две танковые и одна воздушная армия[1560]. Подготавливая Курскую операцию, Ставка из этих резервов сформирует Резервный фронт (Степной военный округ, Степной фронт), который предназначался для введения в бой в случае прорыва вермахтом советской обороны. Другой целью его создания было использование в качестве мощной фронтовой группировки после перехода в общее контрнаступление.

Руководство на месте действиями Центрального, Брянского и Западного фронтов и контроль за выполнением указаний Ставки ВГК были возложены на Г. К. Жукова, на Воронежский фронт был направлен А. М. Василевский.

В июле — августе 1943 г. Красная армия проведет стратегические оборонительную (5–23 июля) и наступательную (12 июля — 23 августа) операции, совокупность которых станет известна как Курская битва, или сражение на Курской дуге, — одно из ключевых сражений Второй мировой войны. В результате реализации одобренного Ставкой плана в ходе этого сражения будут освобождены Орел, Курск и Белгород, разгромлено 30 немецких дивизий, уничтожено 1,5 тыс. танков, свыше 3,7 тыс. самолетов, 3 тыс. орудий[1561]. С этого момента советские вооруженные силы удерживали стратегическую инициативу в своих руках до окончания войны.

Александр Михайлович Василевский

1943

[Из открытых