Сказки Эро Салмелайнена - Эро Салмелайнен

Не стала она за перстнем возвращаться, вскочила на коня и перемахнула на нем через высокие стены замка. Прискакав домой, разделась у березы, там же коня оставила, а сама на печку забралась. Пришли с пира отец с мачехой, и говорит Сюоятар девушке:

— Ты, убогая, все на печи сидишь, а того не видала, каково на королевском пиру было. Королевич дочку мою на руки взял, да уронил бедняжку на пол, у девочки ручка и сломалась.

Девушка-то знала, как все на самом деле было, но промолчала, только подальше на печь забилась.

На другой день король снова народ на пир созывает.

— Эй, старик, — говорит Сюоятар, — поднимайся, собирайся! Снова нас на королевский пир зовут. Бери с собой мою девочку и иди вперед, а я твоей работу оставлю, чтобы не скучала одна дома.

Поломала колдунья печь, высыпала в золу четверть льняного семени и сказала девушке:

— Если к вечеру льняное семя от золы не отделишь да печку не поправишь, убью я тебя.

Девушка снова в слезы. Но вспомнила она про матушку, пошла к березе, на первом суку попарилась, на втором ополоснулась, на третьем ее платье ждало, еще красивее вчерашнего. А под деревом уже конь стоял лучше прежнего. Отломила девушка веточку от березы, пошла в дом, взмахнула веткой над разломанной печью, и все сделалось, как она велела. Вскочила старикова дочь на коня и помчалась в королевский замок. Там уже ее королевский сын встречает, коня к коновязи привязывает, во дворец девушку отводит. Снова неизвестная красавица за трапезой во главе стола сидит рядом с королевичем, а дочка Сюоятар под ногами у гостей кости собирает. Не заметил королевский сын ее под столом, да нечаянно ногу ей перебил.

Собралась старикова дочь с королевского пира домой, а королевич уже дверную притолоку просмолить успел, и пристал к смоле золотой обруч с головы девушки. Не стала она искать обруч, на коня своего вскочила и понеслась быстрее ветра домой. Оставила у березы коня, одежды свои дорогие и говорит матушке:

— Потеряла я во дворце золотой обруч — пристал он к просмоленной притолоке.

— Да хоть бы и два там оставила, — отвечает из могилы мать. — Я тебе еще краше подарю.

Девушка поспешила домой, и, когда вернулись отец и Сюоятар с пира, она уже на печке сидела. Говорит ей мачеха:

— Ах, убогая, ничего-то ты тут не видишь, а уж мыто в королевском дворце повеселились! Дочку мою королевич весь вечер на руках по залам носил, да уронил на пол, вот и сломалась у девочки ножка.

Ничего не сказала старикова дочь, сидит себе на печи да помалкивает.

Прошла еще одна ночь, снова утро наступило, будит Сюоятар своего мужа:

— Просыпайся, старик, на королевский пир зовут!

Поднялся старик, Сюоятар дочку свою ему поручает и говорит:

— Возьми с собой ребенка, а я этой бездельнице работу найду, чтобы не скучала без нас.

Опять разломала злая старуха печь и выплеснула на обломки четверть молока. Говорит Сюоятар девушке:

— Если до моего прихода не соберешь молоко в посудину, печь на место не поставишь, худо тебе придется!

Девушка уж и не печалится. Сходила к березе, все дела свои справила и отправилась во дворец, как и в прошлый раз.

Приехала она в замок, а королевич ее во дворе поджидает, коня принимает, во дворец девушку провожает. Снова ее все во дворце привечают, но никто так и не узнал ее, не догадался, откуда такая красавица. За столом она, как и в прошлый раз, с королевичем сидела, а дочка Сюоятар под столом ползала, кости грызла, так ей кто-то глаз выбил, потому как под ногами путалась.

На этот раз королевич порог просмолить велел, и, когда уходила девушка с пира, пристали к порогу ее золотые туфельки, да так там и остались. Прискакала девушка к березе, разделась и говорит:

— Ой, матушка, потеряла я во дворце свои туфельки! — Ничего, доченька, будут тебе туфельки еще краше. Пошла девушка в дом, на печь забралась, а тут и отец с мачехой с королевского пира вернулись. Сюоятар сразу стала девушку дразнить:

— Ах ты, убогая! Видела бы ты, что мы во дворце повидали! Мою доченьку там все на руках носили, да уронили бедную, глаз повредили. А ты тут на печи сидишь, ничего не знаешь.

— Да откуда мне знать, — отвечает девушка, — мне с печкой и молоком работы хватило.

А королевский сын перстень, обруч и туфельки с неизвестной красавицы в сундук спрятал и думает, как их хозяйку найти. Велел он для этого великий пир во дворце устроить, чтобы со всего королевства народ к нему на праздник пришел. Собирается и Сюоятар, дочке своей вместо руки скалку приделала, вместо ноги — рубель, а на место глаза камешек сунула и отправилась с нею в замок. Когда весь народ собрался, выходит королевич во двор и говорит:

— Кому этот перстень впору будет, этот обруч на голову подойдет, а туфельки по ноге придутся, та будет моей невестой!

Стали девушки пробовать, никому не подходит.

— Стариковой дочери еще нет, — говорит королевич, — позовите и ее сюда!

Привели замарашку в замок, и стал ей королевич все эти золотые вещи примеривать, но Сюоятар помешала девушке и говорит королевичу:

— Не давай ей, только в золе дорогие вещи выпачкает, дай лучше моей дочери примерить.

Пришлось королевичу дать перстень дочери Сюоятар. Стала мать своей дочке деревянную руку строгать, пока не подошел перстень. Построгала ей голову — и обруч подошел, построгала ногу — и туфелька впору пришлась. Что тут поделаешь? Пришлось королевскому сыну обещание свое сдержать, и назвал он дочку Сюоятар своей невестой. Постеснялся королевич свадьбу с такой безобразной невестой во дворце играть, и отправились они к Сюоятар.

Пожили в стариковом доме несколько дней, собрались наконец во дворец ехать. Уже за ворота выезжали, как спустилась старикова дочка с печки и, направляясь в хлев, прошла мимо королевича.

— Милый королевич! Не увози моего злата-серебра! — шепнула она ему на ухо.

Узнал тут королевич свою неизвестную красавицу, обеих девушек с собой взял и отправился в замок. Ехали они, ехали, встретилась им на пути речка. Королевский сын бросил дочку Сюоятар в реку, и обернулась та мостком, а сам с настоящей невестой по этому мостку дальше поехал.

Как ни старалась дочка Сюоятар, ничего не могла поделать, даже с места сдвинуться, так мостком над рекой и осталась. Видит, что не может сама спастись, и говорит:

— Пусть из пупа моего дудка вырастет, может, мать моя увидит да про мое