Элвис и я / Elvis and Me. История любви Присциллы Пресли и короля рок-н-ролла - Присцилла Пресли

Он давал мне какую-то надежду на будущее. Я хотела верить, когда он говорил, что я ему не безразлична. Но в те времена, когда от него ничего не было слышно, я не могла не сомневаться, что вообще когда-нибудь снова его увижу. После того как я услышала его новую песню, (Marie's the Name) His Latest Flame, я была уверена, что он влюбился в девушку по имени Мари.

Тем летом у Пола Анки[5] был тур по Европе. Он должен был появиться в качестве приглашенной звезды недалеко от нас, на базе военно-воздушных сил США в Висбадене. Я хитрым образом все устроила так, чтобы мама привезла меня туда ровно в то время, в которое должен прибыть он. Это было целиком и полностью связано с Элвисом, о чем мама, разумеется, не знала. Я хотела узнать у Пола Анки, не знает ли он случаем Элвиса и не упоминал ли меня Элвис во время какого-нибудь разговора. Но как только певец вышел из машины, его окружила толпа поклонников, а я слишком стеснялась всех распихивать, чтобы с ним поговорить.

Я жадно глотала все новости об Элвисе, какие только могла. Я непрерывно слушала американское радио и читала все статьи в газете «Старс энд страйпс»[6]. Но все истории об Элвисе, которые я читала, только больше меня расстраивали. Помимо Аниты, он якобы был замечен в романтических связях с многими молодыми голливудскими красавицами-старлетками – Тьюсдей Уэлд, Джулиет Праус, Энн Хелм и многими другими.

Я написала ему: «Я нуждаюсь в тебе и хочу тебя во всех смыслах, поверь мне, никаких других юношей нет. ‹…› Господи, как же я хочу сейчас быть с тобой. Мне нужен ты, нужна твоя любовь больше всего на свете».

7

Грейсленд в старые добрые времена

Был холодный, снежный день марта 1962 года, после отъезда Элвиса из Германии прошло почти два года. Поздно днем он мне позвонил. Последний раз до этого мы говорили несколько месяцев назад.

– Я хочу все устроить, чтобы ты навестила меня в Лос-Анджелесе, – сказал он. – Думаешь, получится у нас?

Совершенно пораженная, я выпалила:

– Что? Не знаю. Боже, я такого не ожидала. На это понадобится время, нужно все спланировать.

Я не думала, что у меня получится убедить папу меня отпустить. Было несколько созвонов с Элвисом, он пытался подобрать подходящие слова, чтобы убедить родителей. Я отдельно сама говорила с мамой, надеясь, что она поможет мне убедить папу.

И снова Элвис удовлетворил все папины запросы: чтобы мы дождались лета и конца учебы, чтобы Элвис прислал мне билет первого класса туда и обратно, чтобы он отправил моим родителям точное расписание, что я там буду делать каждый день все две недели, что я проведу в Лос-Анджелесе, чтобы меня везде сопровождали и чтобы я каждый день писала родителям.

Следующие несколько месяцев шли так долго, что они казались мне годами. Я отмечала каждый день в календаре до нашей встречи.

* * *

Когда самолет приземлился в Лос-Анджелесе, я обнаружила терминал, полный студентов на каникулах. Но я с легкостью обнаружила среди толпы Джо Эспосито, который все еще работал на Элвиса.

Я была рада видеть Джо. Его широкая улыбка и теплые объятия успокаивали. Мне было приятно, когда он сказал, что я хорошо выгляжу. Потому что сама я так не думала. Когда Элвис видел меня в последний раз, мне было четырнадцать и весила я на пару килограммов меньше. Я боялась, что он разочаруется, когда увидит меня снова, и что он на следующий день отправит меня обратно.

По дороге из аэропорта я изучала ландшафт Лос-Анджелеса через окно машины. Там было прекрасно, совсем не как в мрачной послевоенной Германии. Когда мы проезжали мимо студии «Метро-Голден-Майер» в Калвер-Сити, Джо сказал:

– Там снимают почти все фильмы Элвиса.

Вскоре мы уже мчались по легендарной Сансет-стрип, проезжая через огромные кованые ворота в Бель-Эйр[7]. Я входила в новый, совершенно незнакомый мне мир. Каждый новый дом вдоль извилистой дороги казался роскошнее предыдущего.

Мы повернули к дому Элвиса на Белладжио-роуд, огромному зданию в стиле итальянской виллы. Нас встретил дворецкий Элвиса, он представился как Джимми и сказал:

– Мистер Пи в нижней гостиной.

Как только мы вошли, я услышала громкую музыку и смех людей. Джо провел меня вниз.

Перед входом в зал я сделала глубокий вдох. Годы ожидания подошли к концу.

В приглушенном свете я увидела людей, лежащих на диване, и других, выбирающих музыку на музыкальном автомате. Потом я заметила Элвиса; он был в темных штанах, белой рубашке и черной капитанской шляпе. Он склонился над бильярдным столом, готовясь ударить кием по шарику. Мне хотелось побежать к нему, но эта комната, полная людей, – совсем не то, о чем я мечтала, когда представляла нашу встречу. Так что я просто стояла, не двигаясь, и смотрела на него.

Он поднял глаза и увидел меня. Через секунду он расплылся в улыбке.

– А вот и она! – воскликнул он, отбрасывая кий. – Это Присцилла!

Он подошел ко мне, обхватил, поднял на руки и поцеловал. Мне не хотелось его отпускать, но в конце концов он поставил меня на пол.

– Давно пора, – усмехнулся он. – Где же ты была всю мою жизнь?

Я понимала, что все в комнате смотрят на нас, и мне было неловко и даже стыдно. Я торопливо утерла слезы, чтобы никто не успел их заметить. Элвис взял меня за руку и всем представил, после чего мы уселись вместе.

– Детка, я так рад, что ты здесь, – все повторял он. – Мне не терпится все тебе показать. Ты так выросла. Выглядишь шикарно. Дай-ка я на тебя посмотрю. Встань.

Чем дольше его взгляд скользил по мне, тем более неловко я себя чувствовала, мне не хотелось, чтобы он долго меня разглядывал. Вдруг найдет изъян?

Сам он выглядел прекрасно, хотя меня удивило, что его светлые волосы, которые были у него в армии, теперь были выкрашены в черный. Он выглядел стройнее, счастливее.

– Не уходи, – сказал он. Он нежно поцеловал меня, потом вернулся к бильярду, чтобы доиграть партию. Вечер тянулся медленно, даже слишком медленно. Пока Элвис продолжал играть, ко мне подошли несколько девушек, у нас завязался разговор. Они сказали, что Элвис устраивает вечеринки почти каждый вечер.

Узнав это и немного понаблюдав за ним в течение вечера, я почувствовала себя далекой от его новой жизни,