Голоса из окон: Петербург. Истории о выдающихся людях и домах, в которых они жили - Екатерина Вячеславовна Кубрякова

бастиона Петропавловской крепости, переписываясь с детьми и Софьей Паниной, ведя дневник, читая газеты, общаясь с приходившими на свидания соратниками и обсуждая слухи о возможном скором освобождении, 6 января Шингарев был по состоянию здоровья переведен в Мариинскую тюремную больницу. Ничего не подозревающий политик, встретившись вечером с сестрой и доктором, почитав «Трех мушкетеров» и отправившись спать в наконец-то теплую и удобную по сравнению с тюремными железными койками постель, будет этой же ночью убит караульными матросами, учинившими в больнице самосуд.

Список источников

1. Комитет по увековечению памяти Ф. Ф. Кокошкина и А. И. Шингарева. Как это было. Дневник А. И. Шингарева. – 1e. – Москва: Тов. И. И. Кушнерев и Ко, 1918.

2. Комитет спасения Родины и революции / Л. Г. Новикова // Большая российская энциклопедия: [в 35 т.] / гл. ред. Ю. С. Осипов. – М.: Большая российская энциклопедия, 2004–2017.

3. Куторга И. Ораторы и массы / Публикация д. и. н. Владимира Булдакова, 2014, https://litresp.ru/chitat/ru/%D0%9A/kutorga-ivan/oratori-i-massi

4. Милюков П. Н. История второй русской революции, Минск, 2002.

5. Милюков Павел Николаевич // Большая советская энциклопедия: [в 30 т.] / под ред. А. М. Прохоров – 3-е изд. – М.: Советская энциклопедия, 1969.

6. Мыслящие миры российского либерализма: графиня Софья Владимировна Панина (1871–1956) / Сост. М. Ю. Сорокина. М.: Дом русского зарубежья им. А. Солженицына, 2012.

7. Набоков В. Д. Временное правительство и большевистский переворот / предисл. М. Я. Геллера; обл. М. А. Piуro. – London: Overseas Publications Interchange, 1988.

8. Оболенский В. А. Моя жизнь. Мои современники. Париж, 1988.

9. Программы главнейших русских партий: 1. Народных социалистов. 2. Социал-демократической рабочей партии. 3. Социалистов-революционеров. 4. Партиии народной свободы. 5. Партии октябристов (Союз 17 октября 1905 г.). 6. Крестьянский союз. 7. Национальной демократическо-республиканской партии. 8. Политические партии различных национальностей России («Украинцев», «Бунда», и др.): с приложением статей: a) О русских партиях, б) Большевики и меньшевики. – [Москва]: [б. и.], [1917]. – 64 с.; 16,5 см. – (Библиотека свободного народа / под ред. А. Стеблева и Ив. Сахарова).

10. Шелохаев В. В. Судьба русского парламентария (Ф. Ф. Кокошкин) // Отечественная история, 1999. – № 5.

11. Шингарев А. И. Вымирающая деревня: Опыт санитарно-экономического исследования двух селений Воронежского уезда. – Саратов, 1901.

12. Шингарев А. И. Как это было. Дневник А. И. Шингарева. Петропавловская крепость. 27.11.1917 г. – 05.01.1918 г. – М., 1918.

Дом Безобразовых (1882, Яфа)

Фонтанки р. наб., 24

«На прощанье Яков Петрович радушно пригласил меня к себе и сказал адрес:

– Тут же, на Фонтанке, только подальше, туда, к Цепному мосту, дом Безобразова. А по пятницам у меня собираются. Вероятно, встретите и знакомых, а одного наверное. Это Федор Михайлович Достоевский. Впрочем, он бывает редко… <…>

Прошло несколько дней, и я отправился к Якову Петровичу. Квартира его помещалась во дворе довольно большого каменного дома Безобразова на Фонтанке, не вспомню теперь, в котором этаже: во втором или третьем, но это, право, не важно. Меня провели в кабинет поэта, небольшую комнату с дешевыми обоями на стенах и обставленную довольно скудно старой мебелью. У небольшого письменного стола в креслах сидел Яков Петрович. На столе, заваленном книгами и бумагами, не было порядка, все как-то громоздилось одно на другое. Простой письменный прибор, стаканчик с перьями и карандашами и другой, с торчащими в нем любимыми сигарами Я. П., – вот и все, что здесь было. Яков Петрович приподнялся мне навстречу и радушно меня приветствовал. В незатворенную дверь кабинета долетали откуда-то детские голоса»[48].

Набережная реки Фонтанки, 24

Здесь, в доме у Цепного моста (ныне Пантелеймоновский мост), в конце XIX века в течение четырех лет жил поэт Яков Полонский, при первом же знакомстве пригласивший к себе 22-летнего журналиста и начинающего писателя Евгения Опочинина. Открытый к новым знакомствам и доброжелательный 60-летний литератор разговорился с молодым человеком, работавшим в то время в Шереметевском дворце на разборе старого архива, когда тот отвлек его от занятия живописью в дворцовом саду, приняв за художника. Сконфуженный юноша тут же узнал известного поэта, но никак не мог ожидать, что признанный литературный гигант проявит интерес к нарушившему его уединение хранителю библиотеки и тут же пригласит Евгения в свой знаменитый дом, где каждую пятницу собирались выдающиеся люди своего времени, кумиры молодого человека – Достоевский, Тургенев, Лесков, Рубинштейн, Гончаров, Айвазовский и другие.

Яков Петрович жил в этом доме со своей красавицей женой Жозефиной, почти в 2 раза младше его, и тремя детьми, младшему из которых было в это время всего 5 лет.

Опочинин посещал здесь Полонского несколько раз, так и не побывав на знаменитых пятницах (эти собрания ждут молодого литератора позже – когда Полонский переедет в другую квартиру). В этих же стенах Евгений увидит повседневный быт добросердечного и гостеприимного поэта, к которому и помимо «пятниц» можно было зайти по пути на скучную работу, чтобы обсудить только что вышедших «Братьев Карамазовых» Достоевского, случайно встретить примостившегося в огромном кресле в кабинете своего друга надменного Тургенева, вяло протягивающего пухлую ручку для приветствия, подивиться новым рисункам и акварелям пожилого хозяина дома, находившего вдохновение в месте своего жительства – здесь, на Фонтанке.

Яков Полонский съехал с полюбившейся квартиры в этом доме в 1883 году, но творческая атмосфера в этих стенах не исчезла. Литературный дух сменился музыкальным – в конце 1880-х здесь в течение пяти лет подолгу жил и работал останавливавшийся на квартире брата Модеста Петр Ильич Чайковский.

Одним из самых волнительных событий, к которым готовился здесь уже великий к тому времени 48-летний композитор, был концерт, посвященный 50-летию деятельности его учителя – Антона Рубинштейна. Несколько месяцев Чайковский возвращался в этот дом, вымотанный бесконечными репетициями сложнейшего материала, заседаниями комитета, организующего юбилей мэтра, дирижированием громадного хора из 700 человек. Каждый вечер Модест Ильич встречал брата, который «возвращался домой совершенно больной и мог прийти в себя, только пролежав несколько часов в полной тьме и тишине без сна»[49]. Когда же юбилейный концерт, наконец, завершился грандиозными овациями, юбиляр Рубинштейн, казалось, не оценил по достоинству старания своего ученика, пережившего перед выходом на сцену нервный припадок: «Скажу только, что с 1 ноября по 19-е был я настоящим мучеником и теперь удивляюсь, что мог все это перенести»[50].

Через несколько месяцев Петр Ильич снова вернется в этот дом на Фонтанке. На этот раз – писать музыку к опере «Пиковая дама», либретто к которой написал Модест. Братья часами будут обсуждать детали и спорить, каким сделать финал: Петр настаивал на смерти Германна и Лизы, Модест