Новый год в русской истории. Маскарады, разорение елки, балы и святочные рассказы - Екатерина Мокрушева

Каталог торгового дома «Мюр и Мерилиз» 1900 года предлагал готовые наборы елочных украшений стоимостью от 3 до 50 рублей. В самом дешевом наборе лежали: 1 пачка свечей, дюжина хлопушек, 5 открывающихся орехов с сюрпризами, 5 картонажей, 1 стеклянная макушка, 1 стеклянные бусы, 5 стеклянных шаров, 20 подсвечников, блестящие нити и мох, чтобы положить под елку. Кроме того, в набор можно было добавить 2 вида украшений на свой вкус по 4 и 6 штук каждого. Для сравнения: на 1 рубль можно было купить четыре десятка яиц или примерно 800 г сливочного масла. В наборе за 50 рублей украшений было больше, плюс в него входил Рождественский дед, речь о котором пойдет чуть ниже.

Елочный торг. Картина Г. М. Манизера. 1910-е годы.

© Омский областной музей изобразительных искусств имени М. А. Врубеля, 2025 г.

Игрушки можно было купить и на рождественских базарах, которые открывались по всей России незадолго до праздника. Часто выручка с продаж на таких базарах шла бедным или сиротам.

У московского базара Глазунова в Столешниковом переулке был собственный каталог. В номере за 1914 год подчеркивалось, что особое внимание стоит обратить на готовые коллекции украшений и что у фирмы есть немалый опыт в составлении таких коллекций. Кроме того, покупателей призывали приобретать только оригинальную продукцию: «Всеобщий успех и громадный спрос этих коллекций повлекли за собой попытки подражаний, от которых предостерегаем наших покупателей»[122].

То есть конкуренция уже была, и продавцы старались перетянуть покупателей.

Дед с елкой

Образ доброго дедушки с подарками сформировался не сразу: сначала Мороз был могущественным существом, которого старались задобрить. Считается, что первым литературный образ Мороза создал Владимир Федорович Одоевский в сказке «Мороз Иванович»: Мороз Иванович живет в колодце, потому что там прохладно, и может наградить за хорошую службу. В поэме Николая Алексеевича Некрасова «Мороз, Красный нос» образ Мороза – жестокого и безжалостного существа, которого надо бояться, – очень похож на образ из народных поверий. В историях из детских периодических изданий и рождественских сборников Мороз часто предстает хозяином леса, который заботится о его обитателях.

Но, несмотря на немалое количество текстов о предке современного Деда Мороза, в дореволюционной периодике у него не было устоявшегося имени. В рекламных объявлениях и каталогах украшений персонажа зовут Рождественский дед, Дед или Старик с елкой, в сказках и стихотворениях он Мороз, дед, Белый дед.

Снег идет и веет, заметает след;

С полной корзиной ковыляет дед.

Деточкам на елку кукол он добыл;

Дедушка, спасибо, нас не позабыл[123].

Иногда Мороза называют царем, как в сказке Аполлона Коринфского «Царь-Мороз». Царь-Мороз уходит от весеннего тепла в дремучую тайгу и лежит там в подземелье на камне «за дверями за дубовыми, за двенадцатью засовами». Несмотря на то что зима всегда считалась непростым временем, которое надо пережить, поэт называет землю без Мороза осиротелой. В сказке у царя есть внучка – метель, с которой он вместе летает над землей.

Игрушка елочная «Рождественский дед». Конец XIX века.

© Государственный музей-заповедник «Гатчина», 2025 г.

Внешний вид Мороза до эпохи Советского Союза тоже по большей части зависел от художника. Его шуба могла быть серебристой, синей, серой, а на голове красовалась шапка, колпак или капюшон. Обували дедушку в сапоги или лапти. Кроме того, Рождественского деда иногда рисовали одетым как Санта-Клаус.

«В окнах магазинов выставлен пресловутый Старик с елкою – эмблема зимы: из гипса отлита согбенная фигура деда с седою бородою, с красным от мороза лицом, одетого в шубе и в лаптях»[124].

В качестве рождественской игрушки Дед с елкой мог быть любого размера: торговцы на улицах продавали небольшие фигурки, которые поместились бы даже под маленькой настольной елочкой.

«Купите старичка почтенного! – кричит Ванюшка, одетый по-зимнему, в полушубке, с корзиною в руках, где лежат гипсовые фигуры стариков»[125].

Частая деталь костюма Рождественского деда – посох и мешок с подарками. Правда, посох становился то тростью, то суковатой палкой. Редкий вариант – клюка. Обычно с клюкой ходят старухи, причем недобрые, да и в целом клюка не воспринимается как нечто достойное волшебника или повелителя леса. Однако в рассказе «Елочка» Евгения Шведера 1918 года Дед Мороз ходит по лесу с ледяной клюкой: замораживает ручьи, украшает инеем деревья[126].

Чтобы успеть раздать все подарки, Рождественский дед то ездит в санях, то седлает ослика, а то и садится за штурвал аэроплана.

Мешок с подарками иногда заменяли корзинкой. В целом он был очень похож на привычного нам персонажа, только вот Снегурочка вместе с ним детишек не поздравляла: постоянной спутницей и внучкой Деда Мороза она станет только после революции 1917 года.

Обычно Рождественский дед работает один, но бывало, что авторы придумывали ему помощников.

Взял орешков нам у белок

Дед Мороз для посиделок,

А сынок его Снежок

Притащил зеленых шишек…[127]

С Рождеством! Открытка. До 1918 года.

Biblioteka Narodowa

В стихотворении «В сочельник» 1912 года Деду Морозу помогает сын Снежок.

С Рождеством Христовым. Открытка. До 1917 года.

Wikimedia Commons

Подглядели мы тайком,

Я и Вася вместе в щелку,

Как с сынишкою Снежком

Дед Мороз принес нам елку…[128]

Сын Мороза – крайне редкий персонаж в новогодних текстах, чаще встречается внучка и всякие лесные зверушки. Он так и не закрепился как постоянный спутник Деда Мороза.

Еще одним зимним праздничным персонажем была Зима или Бабушка-зима. Она тоже могла приносить подарки детям. В ироничном стихотворении «На лыжах» 1898 года автор под псевдонимом Лыжник говорит:

Зима! Пусть старухою злою

Она средь народа слывет,

Но лыжник зиму молодую

Красавицей пышной зовет![129]

Там же автор описывает Мороза:

Привет и тебе, красноносый,

Лихой старикашка-мороз!

Твои не страшны нам заносы,

Твоих не боимся угроз![130]

То есть классический образ «мороз, Красный нос» устоялся уже к концу XIX столетия.

Образ нарядной рождественской елки быстро связался с образом счастливого детства. А традиция украшать елку на Рождество быстро распространилась и прижилась среди большинства социальных групп – от аристократов до рабочих. Однако периодически возникали предложения переделать немецкий обычай на русский манер: «Почему, в самом деле, у нас не восстановляется (конечно, с некоторыми видоизменениями) существовавший на Руси с самых древних времен, но теперь забываемый обычай украшать весною березку?»[131]

В стихотворении «Елка» автора под псевдонимом Апек есть редкий мотив буквального вреда лакомств для здоровья: на долгожданном празднике мальчик съедает раскрашенный пряник в виде гусара на лошади, ему становится плохо – знобит, мутится в глазах, и его отводят в постель.

Дети разом присмирели,

Разлюбили свою елку,

Когда мальчика велели

Уложить скорей в постельку.

Тем покончилась забава,

Что желали столько дети:

Краски пряничной отрава

Детей резвость вдела в сети[132].

Но поскольку императорская семья всячески поддерживала обычай украшать елку, подобные выступления в печати не приносили результата.

Подарки

«Как известно, рождественский праздник называют детским праздником: хоть раз в году дети становятся героями дня; около них сосредотачиваются все заботы. Производятся деятельные приготовления “на елку”. Лесники потирают руки… Книгопродавцы и издатели выпускают “на елку” тысячи разных книг с затейливыми переплетами. Игрушечные магазины с утра до вечера переполнены