Эпоха веры - Уильям Джеймс Дюрант

В ней Земля делилась на семь климатических зон, а каждая зона — на десять частей; каждая из семидесяти частей иллюстрировалась подробной картой; эти карты стали венцом средневековой картографии, беспрецедентной по полноте, точности и масштабу. Аль-Идриси, как и большинство мусульманских ученых, считал само собой разумеющимся шарообразность Земли. Соперником аль-Идриси в борьбе за звание величайшего средневекового географа был Абу Абдаллах Йакут (1179–1229). Он родился греком в Малой Азии, попал в плен во время войны и был обращен в рабство, но купивший его багдадский купец дал ему хорошее образование, а затем освободил. Он много путешествовал, сначала как купец, затем как географ, очарованный местами с их разнообразным населением, одеждой и укладом. Он обрадовался, обнаружив в Мерве десять библиотек, одна из которых содержала 12 000 томов; разборчивые хранители разрешили ему брать в свою комнату до 200 томов за раз; те, кто любил книги как жизненную силу великих людей, почувствуют ту пыльную радость, которую он испытывал в этих сокровищницах разума. Он отправился в Хиву и Балх; там монголы почти настигли его во время своего убийственного наступления; он бежал, голый, но сжимая в руках свои рукописи, через всю Персию в Мосул. Зарабатывая на хлеб нищеты в качестве переписчика, он завершил работу над «Му'джам аль-Булдан» (1228) — обширной географической энциклопедией, в которой собраны почти все средневековые знания о земном шаре. Якут включил в нее почти все — астрономию, физику, археологию, этнографию, историю, указав координаты городов, жизнь и дела их знаменитых людей. Редко какой человек так любил землю.

Ботаника, почти забытая со времен Теофраста, возродилась вместе с мусульманами этой эпохи. Аль-Идриси написал травник, но подчеркнул ботанический, а не просто лекарственный интерес 360 растений. Абуль-Аббас из Севильи (1216 г.) получил прозвище ан-Набати, ботаник, благодаря своим исследованиям растительного мира от Атлантики до Красного моря. Абу Мухаммад ибн Байтар из Малаги (1190–1248) собрал всю исламскую ботанику в обширный труд необычайной эрудиции, который оставался стандартным ботаническим авторитетом вплоть до XVI века, и отметил его как величайшего ботаника и фармацевта Средневековья.79 Ибн аль-Аван из Севильи (1190) завоевал такое же превосходство в агрономии; его «Китаб аль-Фалаха» («Книга крестьянина») содержит анализ почв и удобрений, описание выращивания 585 растений и пятидесяти плодовых деревьев, объяснение методов прививки, а также симптомы и лечение болезней растений. Это было самое полное изложение сельскохозяйственной науки за весь средневековый период.80

В эту, как и в предыдущую эпоху, мусульмане стали ведущими врачами Азии, Африки и Европы. Особенно они преуспели в офтальмологии, возможно, потому, что глазные болезни были так распространены на Ближнем Востоке; там, как и везде, медицине уделялось больше всего внимания лечению, меньше всего — профилактике. Операции по удалению катаракты были многочисленными. Халифа ибн-аби'л-Махасин из Алеппо (1256 г.) был настолько уверен в своем мастерстве, что оперировал катаракту у одноглазого человека.81 Книга Ибн Байтара «Китаб аль-Джами» вошла в историю медицины и ботаники: в ней перечислены 1400 растений, продуктов и лекарств, 300 из которых — новые, проанализированы их химический состав и целебная сила, добавлены острые наблюдения по их использованию в терапии. Но величайшее имя в этом акме мусульманской медицины — Абу Марван ибн Зухр (1091–1162) из Севильи, известный европейскому медицинскому миру как Авензоар. Он был третьим в шести поколениях знаменитых врачей, все из одной семейной линии, и каждый из них был на вершине своей профессии. Его «Китаб аль-Тасир», или «Книга упрощений по терапии и диете», была написана по просьбе его друга Аверроэса, который (сам величайший философ эпохи) считал его величайшим врачом после Галена. Сильной стороной Ибн Зухра было клиническое описание; он оставил классические анализы опухолей средостения, перикардита, туберкулеза кишечника и паралича гортани.82 Переводы «Тасира» на иврит и латынь оказали глубокое влияние на европейскую медицину.

Ислам также лидировал в мире по оснащенности и компетентности своих больниц. Одна из них, основанная Нур-ад-дином в Дамаске в 1160 году, в течение трех столетий предоставляла бесплатное лечение и лекарства; в течение 267 лет, как нам рассказывают, ее огонь не угасал.83 Ибн Джубайр, приехав в Багдад в 1184 году, был восхищен великим Бимаристаном Адади, больницей, возвышавшейся, как королевский дворец, на берегу Тигра; здесь больным бесплатно выдавали еду и лекарства.84 В Каире в 1285 году султан Калаун начал строительство Маристан аль-Мансур, величайшей больницы Средневековья. В просторном четырехугольном корпусе четыре здания возвышались вокруг внутреннего двора, украшенного аркадами и охлаждаемого фонтанами и ручьями. Здесь были отдельные палаты для больных различными заболеваниями и для выздоравливающих, лаборатории, диспансер, амбулатории, диетические кухни, бани, библиотека, часовня, лекционный зал и особенно приятные помещения для умалишенных. Лечение предоставлялось бесплатно мужчинам и женщинам, богатым и бедным, рабам и свободным; каждому выздоравливающему при выписке выдавалась денежная сумма, чтобы ему не нужно было сразу возвращаться к работе. Бессонницам предоставлялась тихая музыка, профессиональные рассказчики, и, возможно, исторические книги.85 Убежища для душевнобольных существовали во всех крупных городах ислама.

VII. АЛЬ-ГАЗАЛИ И РЕЛИГИОЗНОЕ ВОЗРОЖДЕНИЕ

На фоне этих достижений науки старая ортодоксия боролась за сохранение лояльности образованных слоев населения. Конфликт между религией и наукой привел многих к скептицизму, а некоторых — к открытому атеизму. Аль-Газали разделил мусульманских мыслителей на три группы — теистов, деистов, или натуралистов, и материалистов — и осудил все три группы как неверных. Теисты признавали Бога и бессмертие, но отрицали творение и воскресение тела, а рай и ад называли лишь духовными состояниями; деисты признавали божество, но отвергали бессмертие и рассматривали мир как самодействующую машину; материалисты полностью отвергали идею Бога. Полуорганизованное движение «Дахрия» исповедовало откровенный агностицизм; несколько из этих сомневающихся Томасов потеряли голову перед палачом. «Ты напрасно мучаешь себя, — говорил Исбахан ибн Кара одному благочестивому постнику во время Рамадана, — человек подобен зерну, которое прорастает и растет, а затем скашивается, чтобы погибнуть навсегда….. Ешьте и пейте!»86

Именно в ответ на такой скептицизм магометанство породило своего величайшего богослова, Августина и Канта ислама. Абу Хамид аль-Газали родился в Тусе в 1058 году, рано потерял отца и воспитывался у друга-суфия. Он изучал право, теологию и философию; в тридцать три года его назначили на кафедру права в колледже Низамийя в Багдаде; вскоре весь ислам прославил его красноречие, эрудицию и диалектическое мастерство. После четырех лет такой славы его свалила загадочная болезнь. Аппетит и