Вячеслав Молотов. От революции до Перестройки. - Александр Владленович Шубин

Сталин и Молотов перешли к новому этапу давления и 27 марта направили Тито письмо, написанное от имени ЦК ВКП(б). Как выяснилось в 1955 году, когда встал вопрос о нормализации отношений с Югославией, это письмо даже не было согласовано с членами Политбюро. Когда коллективное руководство после смерти вождя было восстановлено, это создало Молотову проблемы, так как он со Сталиным совершил подлог – подписывал письма «по поручению ЦК», хотя такового не имелось. Характерно, что когда началась настоящая драка на поле коммунистического движения, Сталин стал заниматься этим прежде всего вместе с Молотовым, а не с курировавшими коммунистическое движение Ждановым и Сусловым. Письмо Сталина и Молотова было составлено в традициях 30-х годов – придирки служили «доказательством» сокрушительных обвинений. Сталин и Молотов обрушились на югославских товарищей с обвинениями в создании вокруг советских специалистов невыносимой обстановки (прежде на это никто не жаловался), дискредитации Советской армии (вспомнили старое заявление Джиласа), сохранении в югославском МИДе В. Велебита, подозреваемом в шпионаже (кого только Сталин не подозревал в шпионаже), отсутствии внутрипартийной демократии в КПЮ – не в пример ВКП(б), в развитии буржуазных отношений в Югославии, в антисоветских высказываниях членов югославского руководства о «перерождении» СССР и ВКП(б) (тут явно использовалась инсайдерская информация), что делается за спиной югославских масс. Таким образом, Сталин и Молотов вбивали клин между руководством КПЮ и массами, рассчитывая убрать его, если конфликт станет публичным: «Мы не сомневаемся, что югославские партийные массы с негодованием отвергли бы эту антисоветскую критику, как чуждую им и враждебную, если бы они знали о ее существовании». После такой угрозы от Тито требовалась только Каносса, покаяние и капитуляция, после чего состав руководства КПЮ был бы, конечно, изменен. Об этом говорил и унижающий адресатов тон письма с рефреном «было бы смешно думать, что советское руководство согласится…» с нынешним поведением югославского, а также звучащая как приговор фраза: «Мы думаем, что политическая карьера Троцкого достаточно поучительна»[1084].

Получив письмо, Тито был шокирован, но сдаваться не собирался. Он все-таки старый боец, в случае чего можно и в горы уйти. Но не будут ли там его преследовать бывшие товарищи, вставшие на сторону лидера мирового коммунистического движения? Тито засел за ответ, который составил 33 страницы. Затем обсудил его с членами Политбюро, которые предложили отредактировать некоторые места, чтобы они не выглядели дерзко. Джилас был готов уйти в отставку, раз Сталин и Молотов фиксируются на его фигуре, но Тито возразил: «О нет! Я знаю, чего они хотят: сломить наш Центральный комитет. Сначала вас, потом меня!» Чтобы заручиться более широкой поддержкой и прощупать настроения в партии, Тито впервые с 1940 года собрал 12 апреля пленум ЦК, членов которого он поставил перед выбором: добиваться равноправия с ВКП(б) или капитулировать. Члены ЦК понимали, что просоветская позиция в этих условиях будет означать арест. Но С. Жуйович решился: «Я не боюсь зависимости от Советского Союза. Я считаю, что наша цель состоит в том, чтобы наша страна вошла в состав СССР». Письменно в поддержку сталинской позиции высказался отсутствующий А. Хебранг. Была создана комиссия по расследованию их деятельности, но ответное письмо было еще более смягчено[1085].

Ответ ЦК КПЮ был отправлен 13 апреля. Он был выдержан в тоне недоумения: «Нас страшно поразил тон и содержание письма». Обвинения ложны и явно спровоцированы Хебрангом и Жуйовичем, которые хотели «напакостить руководству нашей партии». Подробно разобрав конкретные обвинения и доказывая их неосновательность, югославские лидеры заверяли Сталина и Молотова, что произошло недоразумение, что «СССР имеет в лице сегодняшней Югославии, с нынешним руководством, самого верного друга и союзника, готового в случае тяжелых испытаний разделить хорошее и плохое с народами СССР». Но это было совсем не покаяние, и более того, требование равноправия: «Как бы ни любил кто-либо из нас страну социализма – СССР, он ни в коем случае не смеет меньше любить свою страну, также строящую социализм, в данном конкретном случае – Федеративную Народную Республику Югославию, за которую пали сотни тысяч ее самых передовых людей»[1086].

Сталин и Молотов готовили ответ три недели, и 4 мая от имени ЦК ВКП(б) направили новое письмо, в котором обвинили КПЮ в «голом отрицании фактов». Вместо честного признания ошибок, Тито и его сторонники считают критику «оскорблениями, задевающими престиж ЦК КПЮ, подрывающих амбицию югославских руководителей». Повторив обвинения, Сталин и Молотов предложили обсудить разногласия в Коминформе[1087].

Югославские руководители не хотели ехать на судилище, устроенное по принципу «все на одного». Ведь ЦК ВКП(б) разослал письмо о своем конфликте с КПЮ «братским партиям». Сенсационные новости повергли восточноевропейских коммунистов в крайнее удивление. А ЦК КПЮ 17 мая кратко ответил, что его представители на Коминформ не поедут, а на деле докажут, «что обвинения против нас несправедливы, то есть мы будем упорно строить социализм и останемся верными Советскому Союзу, останемся верными учению Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина»[1088]. На этом пленуме Жуйович и Хебранг были исключены из партии и затем арестованы.

Сталин и Молотов 22 мая направили очередное письмо, где ставили югославам на вид отказ ехать на Коминформ: значит, сказать нечего. В 1947 году югославы критиковали французов и итальянцев, а теперь критику слышать не хотят. «Тт. Тито и Кардель жалуются, что попали в трудное положение, и последствия всего этого для Югославии окажутся очень тяжелыми. Это, конечно, верно, но виновными в этом являются исключительно тт. Тито и Кардель и вместе с ними остальные члены ПБ ЦК югославской компартии, которые свой престиж и амбицию поставили выше интересов югославского народа и, вместо признания и исправления своих ошибок во имя интересов своего народа, упорствуют в своих ошибках, пагубных для югославского народа»[1089]. Упорные еретики на суд Святой инквизиции ехать не хотят. Окопались среди югославского народа. Но скоро югославы поймут, чем это для них чревато, и сами выдадут еретиков на расправу.

9 июня Молотов отправил Тито письмо относительно ареста Жуйовича и Хебранга: «Мы это понимаем так, что Политбюро ЦК КПЮ намерено ликвидировать их физически. ЦК ВКП(б) заявляет, что если Политбюро ЦК КПЮ осуществит этот свой замысел, то ЦК ВКП(б) будет считать Политбюро КПЮ уголовными убийцами». Расследование должно проводиться при участии представителей ЦК ВКП(б)[1090].

Совещание Коминформа 19–23 июня 1948 года в Бухаресте приняло резолюцию «О положении в Компартии Югославии», в котором поддерживались обвинения, выдвинутые Сталиным и Молотовым. В связи с арестом Жуйовича и Хебранга, поддержавших позицию Москвы, совещание заявило о