Происхождение видов путем естественного отбора - Чарльз Роберт Дарвин

значение для классификации. Никто не станет оспаривать того, что зачаточные зубы в верхней челюсти молодого жвачного и некоторые зачаточные косточки их конечностей весьма существенны для доказательства близкого родства жвачных с твердокожими. Роберт Браун сильно настаивал на том, что положение зачаточных цветков очень важно для классификации злаков.

Можно бы привести многочисленные примеры того, что признаки, заимствованные от частей весьма сомнительного физиологического значения, по общему признанию, весьма пригодны для характеристики целых групп. Например, присутствие или отсутствие открытого прохода от ноздрей к ротовой полости представляет собой, по Оуэну, единственный признак, безусловно отделяющий рыб от пресмыкающихся; отклонение угла нижней челюсти – у двуутробок; способ складывания крыльев – у насекомых; окраска – у известных водорослей; опушение на известных частях цветка – у злаков; характер кожных образований, каковы перья и волосы, – у позвоночных. Если бы утконос вместо шерсти был покрыт перьями, этот внешний и малозначащий признак был бы сочтен натуралистами за важное пособие в определении степени родства этого странного существа с птицами.

Такое значение неважных особенностей для классификации зависит преимущественно от их соотношения с другими более или менее важными особенностями. Значение же целой суммы особенностей или признаков в естественной истории само собой очевидно. Отсюда, как это часто бывало замечено, вид может отличаться от близких к нему по многим признакам, и очень важным в физиологическом отношении и вообще резко выраженным, но все-таки оставлять нас в сомнении относительно того, где его расположить в системе. Из этого также было найдено, что классификация, основанная на одном признаке, как бы важен он ни был, всегда бывает ошибочна, потому что нет такой черты организации, которая была бы постоянно неизменна. Значение суммы признаков, даже в том случае, когда между ними нет ни одного существенного, объясняет нам высказанный Линнеем афоризм, что не признаки определяют род, а род – признаки, потому что, как кажется, он вытекает из оценки значения многих неважных черт сходства, слишком слабых, чтобы поддаться определению. Некоторые растения, принадлежащие к Malpighiaceae, производят цветки полные и недоразвитые; у последних, как замечает Л. де Жюсье, «большая часть признаков вида, рода, семейства и класса исчезает, и таким образом они смеются над нашей классификацией». Но хотя Aspicarpa в продолжение нескольких лет производила во Франции только такие недоразвитые цветы, так удивительно отличающиеся по множеству самых важных особенностей от настоящего типа отряда, Ришар, по замечанию Жюсье, все-таки прозорливо пришел к заключению, что этот род тем не менее должен оставаться среди Malpighiaceae. Этот случай хорошо поясняет дух наших классификаций.

На практике натуралисты, когда работают, не заботятся о физиологическом значении признаков, которыми они пользуются для характеристики группы или для определения места какого-либо отдельного вида. Если они находят более или менее однообразный признак, общий большому числу одних форм и не встречающийся у других, они пользуются им, придавая ему большое значение; если же он свойственен меньшему числу форм, ему придают второстепенное значение. Некоторые натуралисты широко признали этот принцип, и никто не высказал этого так ясно, как превосходный ботаник Август Сент-Илер. Если разные несущественные признаки встречаются всегда вместе, то, хотя бы связь между ними и не была найдена, им приписывается особое значение. Так как у большинства групп животных разные важные органы, каковы органы кровообращения, дыхания и размножения, найдены более или менее однообразными, их считают за весьма пригодные для целей классификации; но в некоторых группах все эти органы первостепенного значения для жизни животного, как найдено, являются признаками совершенно второстепенного значения. Так, недавно Фриц Мюллер указал, что в одной и той же группе ракообразных, у Cypridina, есть сердце, тогда как у двух очень близких родов, Cypris и Cytherea, этот орган отсутствует; один вид Cypridina с хорошо развитыми жабрами, другой – лишен их.

Так как естественная классификация, конечно, обнимает все возрасты, то нам понятно, почему признаки, заимствованные у зародыша, так же важны, как и те, которые берутся у взрослого животного. Но зато при обычной точке зрения вовсе не ясно, почему строение зародыша важнее для целей классификации, нежели строение взрослого организма, который, собственно, и занимает определенное место в экономии природы. Однако то, что эмбриональные признаки суть важнейшие из всех, решительно отстаивалось такими великими натуралистами, как Мильн-Эдуардс и Агассис; и это учение приобрело всеобщее признание и почитается за истину. Тем не менее значение их иногда преувеличивали, так как из них не выключали особенности приспособления личинок, и, чтобы доказать это, Фриц Мюллер построил исключительно на этих признаках систематику обширного класса ракообразных, которая и оказалась неестественной. Но вообще не может быть сомнения, что эмбриональные признаки, за исключением личиночных, имеют огромное значение для классификации не только животных, но и растений. Главные подразделения цветковых растений основаны на различиях в зародыше, на числе и положении семядолей и на способе развития корешка и молодой оси. Мы сейчас же увидим, почему эти признаки имеют такое большое значение в классификации, если только принять во внимание, что естественные системы построены на генеалогическом начале.

Наши классификации часто находятся вполне под влиянием того, что сродные существа образуют цепь. Нет ничего легче, как дать сумму признаков, общих всем птицам; но относительно ракообразных такая попытка до сих пор оказывалась невозможной. Ракообразные, занимающие противоположные концы ряда, едва ли имеют какой-либо общий признак; но крайние виды, будучи близки другим, которые, в свою очередь, близки со следующими и т. д., бесспорно должны быть признаны принадлежащими к этому, а не к другому классу Articulata.

Географическим распространением часто пользовались, хотя, быть может, не совсем логично, при классификации особенно обширных групп, обнимающих много очень близких форм. Темминк настаивает на пользе и даже необходимости этого приема по отношению к известным группам птиц, и за ним последовали многие энтомологи и ботаники.

Наконец, что касается сравнительного значения различных групп видов, каковы отряды, подотряды, семейства, подсемейства и роды, то они, по-видимому, по крайней мере в настоящее время, совершенно произвольны. Некоторые из выдающихся ботаников, каковы м-р Бентам и др., упорно настаивали на произвольном значении этих групп. Для растений и насекомых можно привести примеры того, что группа, сначала рассматриваемая натуралистами-практиками только в качестве родовой, потом поднималась до значения подсемейства и семейства; и это происходило не потому, что дальнейшие исследования открывали важные особенности строения, пропущенные сначала, а потому, что с течением времени были открыты многочисленные виды со слабо различающимися степенями различий.

Все предыдущие правила и затруднения при классификации, равно вспомогательные средства, если я не особенно ошибаюсь, можно объяснить, признав, что естественная система вытекает из факта общего происхождения, сопровождаемого изменением; что признаки, которые считаются натуралистами за указание