Цезарь и Христос - Уильям Джеймс Дюрант

Консульские дороги — одно из самых скромных их достижений. Какими были эти магистрали в сравнении с дорогами нашего времени? Они имели от шестнадцати до двадцати четырех футов в ширину, но близ Рима проезжая часть сужалась за счет того, что по краям дороги устанавливались тротуары (margines), которые вымащивались прямоугольными каменными плитами. Они устремлялись к своей цели напрямик, принося в жертву временную экономию и добиваясь за ее счет надежности и безопасности; они пересекали бессчетные реки дорогостоящими мостами, поднимались над болотами длинными арочными виадуками из кирпича и камня, взбирались на крутые холмы и сбегали вниз без всяких вырубов и насыпей и пробирались вдоль гор и крутых обрывов, обезопасив себя мощными заградительными стенами. Их покрытие зависело от доступности в данной местности тех или иных материалов. Обычно нижний слой (pavimentum) представлял собой четырех-шести-дюймовую песчаную насыпь или дюймовый слой известкового раствора. На него укладывались четыре уровня кладки: statumen, глубиной в фут, состоявшее из камней, которые были скреплены цементом или глиной; rudens — десять дюймов утрамбованного бетона; nucleus — от двенадцати до восемнадцати дюймов последовательно уложенного и раскатанного бетона; наконец, summa crusta — многоугольные вулканические или кремнеземные плиты диаметром в один-три фута и от восьми до двенадцати дюймов толщиной. Поверхность плит сглаживали и подгоняли друг к другу так ловко, что соединительных швов практически не было заметно. Иногда поверхность заливалась бетоном; на дорогах менее важных она могла засыпаться гравием. В Британии дороги выкладывались из сцементированного кремня, помещенного на гравиевое ложе. Дренажным работам большого внимания не уделяли в силу надежности и глубины основания. В целом, это — самые долговечные дороги в истории человечества. Многие из них используются до сих пор; однако их крутые уклоны, рассчитанные на вьючных мулов и небольшие повозки, стали причиной того, что они перестали подходить для современных средств передвижения{853}.

Мосты, через которые пролегали эти дороги, являли собой высочайшие образцы соединения науки и искусства. Римляне заимствовали из птолемеевского Египта принципы гидравлической инженерии; они использовали их с невиданным размахом, и завещанные ими методы не претерпели изменений вплоть до нашего времени. Они довели до доступного античности предела строительство подводных фундаментов и пирсов. Они вгоняли в речное дно двойной свайный цилиндр, плотно соединяли такие цилиндры между собой, вычерпывали воду, находившуюся между цилиндрами, покрывали обнаженное дно камнем или известью, а затем возводили пирс на этом основании. Восемь мостов пересекали Тибр на территории Рима: некоторые из них были построены во времена седой древности, как Pons Sublicius, когда металлические конструкции еще не могли применяться; другие были настолько надежны, что, как Pons Fabricius, функционируют и сегодня. Покинув эти пролеты, римская арка отправится в победное шествие по населенному белой расой миру и перекроет мостами сотни тысяч больших и малых потоков.

Плиний полагал, что величайшим достижением Рима были акведуки. «Если кому-нибудь придет в голову отметить, в каком изобилии вода искусно доставляется в город для удовлетворения множества общественных и частных потребностей; если он обратит внимание на величественные акведуки, при сооружении которых необходимо было соблюсти должную высоту и градус подъема, если он вспомнит о тех горах, которые пришлось пробить насквозь, тех низинах, которые пришлось засыпать, — он, несомненно, поймет, что ничего более удивительного нет в целом свете»{854}. Из отдаленных источников четырнадцать акведуков, общей протяженностью в 1300 миль, доставляли по туннелям и величественным аркам около 300 000 000 галлонов ежедневно — то есть на одного жителя Рима приходилось воды столько же, сколько на обитателя современного города{855}. Эти сооружения имели свои недостатки; в свинцовых трубах образовывались течи, и они нуждались в постоянном обновлении; к концу существования Западной Империи все акведуки вышли из употребления[65]. Но когда мы примем во внимание, что они обильно снабжали водой особняки, доходные дома, дворцы, фонтаны, сады, парки, общественные бани, в которых одновременно мылись тысячи людей, и что ее хватало и на создание искусственных озер для морских сражений, мы поймем, что, несмотря на террор и коррупцию, Рим являлся самой обустроенной столицей древнего мира и одним из самых высокоорганизованных городов всех времен.

В конце первого века во главе городского департамента по водоснабжению стоял Секст Юлий Фронтин, чьи труды сделали его самым знаменитым из всех римских инженеров. Ранее он служил в должности претора, был наместником Британии и несколько раз назначался консулом. Как и современные британские политики, он находил время не только на то, чтобы управлять государствами, но и на сочинение книг; он опубликовал труд по военному искусству, от которого сохранилась заключительная его часть — «Стратагематы»{856}, и оставил нам собственноручный отчет о состоянии римской системы водообеспечения (De aquis urbis Romae). Он рассказывает о коррупции и должностных преступлениях, которые по вступлении в должность он обнаружил в своем департаменте, о том, что дворцы и публичные дома тайком похищали воду из общественного водопровода, проявляя при этом такую ненасытность, что однажды в Риме вышла вся вода{857}. Он описывает свои решительные преобразования; с гордостью сообщает подробности относительно источника, протяженности и функции каждого акведука; он завершает свою работу словами, напоминающими вышеприведенный отрывок из Плиния: «Кто дерзнет сравнить эти могучие водопроводы с бесполезными пирамидами или прославленными, но пустыми произведениями греков?»{858}. В этом заявлении мы слышим манифест римского утилитаризма, которому нет дела до прекрасного, если оно не находит себе никакого применения. Мы способны понять Фронтина и согласиться с ним в том, что, прежде чем строить Парфеновы, следует обеспечить город чистой водой. Благодаря этим безыскусным книжкам мы видим, что даже в век деспотов оставалось еще достаточно римлян старинного чекана, людей способных и порядочных, ответственных администраторов, которые обеспечили процветание Империи, на троне которой находились бездарные правители, и приготовили путь, по которому в Рим вступит монархия золотого века.

V. ТОРГОВЦЫ

Усовершенствование управления и транспортных коммуникаций расширило зону действия средиземноморской торговли до невиданных пределов. На одном конце оживленного процесса товарообмена находились коробейники, навязывавшие сельским жителям все что можно — от серных спичек до дорогостоящих привозных шелков; странствующие аукционеры, которые играли также роль городских глашатаев и делали объявления о пропавших вещах и беглых рабах; ежедневные рынки и периодические ярмарки; лавочники, до хрипоты торгующиеся с покупателями, обманывающие их при помощи неправильных весов или подпиленных гирь, судорожно косящие на входную дверь в ожидании визита инспекции эдилов из комиссии мер и весов.