Мирослав – князь Дреговичский - Эдуард Мартинович Скобелев

class="p1">Бушуй-Тур, князь дреговичский, разойдясь с Водимою и Урехом, умре в те тревожные дни, и ходила молва, отравлен сыном своим Всемиром, взявшим в жены дочь Водимы Забаву. Отвергнута не могу, поверити не хочю: улсли человец столь многоязык? ужли в единой груди уживется честный и бесчестный, щедрый и скаред, храбрый и трус? Увы, коли так: обманет ся человец и не заметит, и будет (то) последним роковым обманом.

Не попросися Всемир князем в Дреговичи по смерти Бушуй-Тура, велми порочило подозрение; пошел в ильменьскую дружину сотником, и за то долго не благоволили к нъ волхвы и старейшины.

Казаре же собрали огромное войско, больше 60 тысяч. Похвалялся хакан: «Рассядусь на Словени; пить буду из Воложи и Дугавы, ноги мыть стану в Непре и Доне».

Дмир, прознав, что в осаде Запороги, вернулся в спешке и сражался неудачно; не зря рекут «поспе-шенье – конец разуменья»; погуби немало лодей в бурю, в Белобережи угоди в засаду под казарьские стрелы. Однако пробился к станам и отогнал казарей. Уре-ха же, севша в Кыеве, поклялся рассечи надвое. И запамятовав, что перехитрит себя хитрящий, сгозо-рися с хаканом о корыстном. Сице накрыла Словень черная туча, и светило Солнце (сверху), внутри же че-ловец лишился тепла и света.

Позва Водима в Слав-град полнощных князей, и сошлись, будто на свои похороны. «Зачем первый? – вопрошали, ковыряя затылки. – Али сами собою воло-дети не можем?» Рече к ним Водима: «Завтра приидут казаре,. кто поведет племёны на брань? Захотите мя, буду братом и отцом». «Тебя не хотим, – сказали. – Како брат, (ты всегда) старший, како отец, безмерно строгий. Не останется нам воли подле тЕоей». Водима рече: «Назовите, кто люб, приму с покорностию». И загудели шмелеми над скошенным луговищем, сговорн-тись же о лутшем сред ся не могли: изъян правит серед почитающих себя без изъяна.

В то время пришли в Слав-град Дйвий и Сивко, старшины от Запорожской Руси, мятежившие супроть Дмн-ра; в ссоре великого князя с варязьми держали сторону Ронала, варяжского воеЕоды, ибо тоже хотели за добычей в Греки; наказаны Дмиром, с полком русичей бежали в Кыев и быша с почестию привечены Урехом, де-ревляньским князем; Урех подговорил Дивия и Сивко пойти в Слав-град и стояти за варязей-русь, помышляя толкнути варязей супроть Дмира. Едва полнощные князи позволили думати русичам, те сказали: «Нем все равно, лишь бы урядитись о единой голове. Слышали (мы), быццам неплохо служили словени варязи-русь, и мы их добро ведаем. Посредничая, не держат ни сынков, ни пасынков. Коли поклянутся блюсти закон и обычай, что еще надо? Казаре приидут, варязи-русь пособят, и от варязей огородят». И склонили думцев. Один Водима возразил: «Не спите, братья, а сны видите. Не будет по-вашему, але по-ихнему. Укусишь ли потом локоток?» И были на думе белые волхвы. Могли еще по-вернути; они же, недруги Водимы, говорили свое, а не божье, и от неприязни, а не от широты ума; пеняли Водиме, что три лета не давал на святища, но тратился на мечи и лодии; варязи же почитают словеньских бо-зей, говорили, жертвуют богато, и перечисляли (от них) подарки. Безумие, безумие, доколе в жажде насолити ближнему будешь терзати народы? Доколе глупцы будут попирати мудрого и трусы проливати кровь муж-ных?

Сказали владыки: «Когда вси господа, пити несет слуга. Зовите варязей-русь, пусть присягнут богам и князем. Сколупнем, коли не по нас». И положила дума позвати изгнанного Трувора, а с ним Ронала и Рорика, хвалили же обоих прежде всего за ссору с Дмиром. И нарядили посольство за море, от племени по нарочитому мужу, и были послы от Кривичей, от Чуди, от Веси и от Мери; Всемир от ильменьских словен, Сивко от Руси, от Полоты же никого не было, ибо передумали и варязей не захотели. Реша послы: «Земля наша велика и обилна, а порядка нет, ибо нет (нам) судьи. Приходите судити по справедливости и рассуживати по закону» [6б]. Трувор отрече: «Аз есмь стар, хочю взяти шурина». И взял Синеуса. И пришли Трувор и Синеус со своими мужами, а Ронал и Рорик со своими. И клялись в Ладожи оружием на верность словеньскому обычаю. И скрепили клятву грамотой: землю ильменьцев, веси, кривичей, води, чудин и мери стеречи и опекати, под князей, своими столами володеющих, не копати, бозей, сущих по Словени, почитати, святищам жрети; взамен дали варязем (право) торговати безмытно и обещали мзду на каждого. Владыко Творимир в «Песнопениях» ручается, еже зрел грамоту в гриднице Олги; идежо ныне, не ведомо; бе варязем яко щепа в глазу.

И посели варязи в Ладожи; Трувор, стар и недужен, але мудр и мягок нравом, попросился в Слав-град, и

Водима дал ему лутший терем. И се вменил Трувор Си-неусу уряжати от своего имени рози меж племенами. Ронал же и Рорик оставались в Ладожи 67, идеже было торжище, и почитались Труворовыми воеводами.

В то время приде из Руси Асколд со своими мужами, говоря, что наскучило служити Дмиру. И радовались Асколду Трувор, Синеус и Ронал, ибо был Асколд честен и храбр и снискал кругом громкую славу. Рорик же, скопище пороков, але сокрыт до поры, подобно неизлечимому недугу, люто взненавидел Асколда и строил ковы, твердя повсюду: «Вот соглядатай Дмира и приспешник, ищет место Трувора, других хощет оттес-нити». Рече князь Водима по наущению Рорика к Асколду: «Ступай прочь, нет тебе веры». И ушел оскорбленный Асколд к запорожам; Дмир же принял его вновь на службу с почетом.

Едва ушел Асколд, Рорик поча наговаривати и на Ронала, приписывая недружелюбие к словени, умыслье поссорити ильменьцев и кривичей с чудеми и весеми. И было наветом, ибо Ронал блюл уставления, а Рорик не блюл; считал ся равным Трувору, будучи древлего княжьего роду; триждь молвит Трувор, прежде нежели услышит Рорик. Двоедушием обманул Водиму, слывшего проницателем человецей; проницатели ведь больше всех ошибаются, понеже хотят зрети слишком многое даже в малом. Остерегали Водиму: «Сторонись сего мужа, коварен, боятся его дети и псы». Водима жс не внял.

Замыслив изгубити Ронала, позвал Рорик его на пир; упоив велми, отай утопил в котле с брагою; сунул (туда его) голову и держал, доколе не захлебнися. Оставшись один в Ладожи, почал Рорик укрепляти градские стены и умножил дружину сверх уговора, принаняв варязей на свое серебро. Впроси Водима: «С кем хоще-ши бранитись?» Отрече: «Мало даете», и было обидой для Водимы, ибо давали по уговору.

Приехав в Белоозеро на охоту, увидел Рорик дщерь весьского князя, малолетку, и