Мирослав – князь Дреговичский - Эдуард Мартинович Скобелев

взял (ее) силой, вено же отцу не дал, говоря: «Рорик уже вено». И передали Трувору. Трувор сказал: «Прогоню Рорика, нарушил клятву». И послал Синеуса. Рорик же обманул Сннеуса и схватил его в Ладожи како заложника; поспешил в Слав-град, хитростию проник к Трувору, притворясь, будто разминулся с Синеусом, и лишил Трувора власти, назвав ся первым среди варязей-руси 68; пугая лютой смертию, понуждал Трувора отречись прилюдно, але без успеха.

И вступися Водима с дружиною за Трувора, собрати же всех мужей не успел, окружили его на подворье изменники и клятвоотступцы, и была сеча, и немногие из дружины уцелели; Всемир, тяжко ранен, добрался до площи и ударил в зазывало. Сбежалось славгородское людье и стало побивати варязей каменеми, але варязей было множество, приспела еще дружина Рорика из Ла-дожи; и запалили варязи город; искавших выбраться из пламени убивали, буди стар или млад. И схватили кнкзя Водиму, и отсекли голову. Идеже погребен сей достойный муж, неведомо [69].

После того как Слав-град был сожжен, Рорик заложил неподалеку остережье и назвал Новгородом [70]. И срубили княжий терем наподобь вежи. Упоминают, при Олзе иноземных послов водили в «палаты Рорика», аз же нигде не видел даже следов.

И пошел Рорик с мечем по земле, кую поклялся блюсти и стеречи, твердя облыжно, быццам ищет «людей Водимы»; расправлялся жестоко с каждым, кто не кланялся в пояс. Князем от словени и чуди льстиво внушал, Водима домогался первого стола, он же, Рорик, исполнил повеленье Трувора. И отправил Трувора в Изборье, приставив своих слуг, так что доживал князь узником, не смея явитись пред люди. Синеуса же затворил в Белоозере и тоже опекал соглядатаями, яко бе-зумеца. Невыносима была ложь, але обыкает людье, боясь до поры несправедливости к себе больше, нежели к другим. Едва успокоилось, повелел Рорик удушити Синеуса; а Трувора, дряхлого старца, извел отравой; схоронил обоих с почестью, дабы отвести (от себя) подозрение.

И настали дни, предреченные Водимой; начата варязи утесняти и словеней, и чудь, и весей, и мерю, и не знали удержу в грабежах и насилиях. Понравится ва-ряжину чюжой конь, возьмет коня, понравится чюжая жена, придет за женой, а кто воспротивится, того прибьют на месте. И поднялся ропот. Сказали словеньские князи и старейшины от чуди: «Почил Трувор, пора ря-днтись с тобою, Рорик». И сказавших о ту же ночь убили; убили и слышавших словы. И поставил Рорик вместо убиенных мужей холопствующих; какой род или племя не приняли, остались и вовсе без князя, с посадником. И тогда побежали люди, бросая поля, целыми родами; устремились к полудню, але ведь и там поджидали насильники-казаре. И всполыхнул гнев, и покусились отважные на Рорика, чудом избежал смерти; испугавшись, обещал уняти бесчиния, теперь уже нещадно карая варязей, уличенных в неправде. Коротка и легка людьская память, – дай надежду, и приимут все тяготы безнадежья; почали хвалити Рорика: вот кому люба справедливость! Правя суд на вечевой площе в окружении гриди, подражал Рорик римским цесарям; ища поклонения и славы в непрочных языцех, оправдывал бедного и слабого, осуждал богатого и сильного; але бедные и слабые оставались бедны и слабы, богатые не теряли богатства и всесильные не утрачивали влияния.

Мечтал Рорик о постыдно великом, часто повторяя: «Годи, предки, покорили полмира, мы покорим целый мир». И выступив с дружиной, в лето примучил Мерю и Мурому и победил полочан, однако потерял (при этом) мнозих мужей, ибо заодин с Полотою встали дреговичи, ими же воеводил Всемир. И вошел Рорик в Полотсь. И все грады, Изборье, Росставье, Муром и Полотсь, раздал нарочитым мужем, прежних володетелеи казнил или оставил при себе в пустом услужении. И уладился с казареми, поделившись полюбовно. Але чуял (Рорик) со страхом: грядет беда с Полдневья, и ненавидел Дми-ра, и Асколда ненавидел, подсылал убийц, але втуне быша усердия.

Чтох у достойных про Рорика, имя ему от отца подлинно бе Трориг, означавшее «печалный». И было, умре мати Рорика, беремиця, до его рождениа. Реша прорицатели к отцу: «Се знак Неба. Бози не хощут спасти чадо. Навлечет беду на мнозие роды». Але отец не внял прорицателем и выпростал чадо из мертвого уже чрева. Сице народися Рорик, бич человецей.

Продолжю однако о Дмире; воротясь в Запорот из Итиля от казарьского хакана, затеял брань с деревля-нами, с Урехом и (его) преемниками, перемочи же не мог; деревляны радели о славе предков, почитали Перуна и поклонялись судьбе; презирая опасность, покорялись только мертвые; в лесех ходили налегке, без броней, в поле же укрывались тяжелыми щитами и рубились топорами о долгих рукоятех. Русь приобыкла сходитись стройным полчищем, подобно грецем и варя-зем, деревляны же бились по старинному обычаю, разойдясь цепью, хитрили, отступая и наступая, и зав-седы находили уязвити противника. Триждь пробивалась русь до Кыева и триждь поворачивала обратно, ибо дождем сеяли деревляне со стен града стрелы, и каждую в цель; вспомогали деревлянем поляне, принимая русь, яко обидчиков.

Могуча буря, сила же в спокойствии. Все утишается, и лишь безмолвие вечно. Быша деревляны бурею, русь спокойствием. И одолели, и заняли Кыев в лето, егда рассорися Асколд с Рориком и Водимой. И пришел Асколд в Кыев, и показал ся ревнителем русьского обычая, како ведь и случается ингда меж великих иноплеменников, одержимых жаждою свершений и жертвующих бозем без сожалений вси дни судьбы. Плакал Дмир, воспоминая о былых походах, сице плачет лы-бедь с пораненным крылом, видя отлетающих (товарищей). Рече: «Аз есмь еще не стар, и могущество Руси еще высоко. Чихаю, слышат в Царь-граде и Ктили, пускаю ветры, рвут парусы на Варяжском море. Ищут дружбы моей болгаре и моравы, и лехи, домогаются привета угры и волохи, трепещут корсуньцы. Тряхнем силой, пойдем на Царь-град, давно не дарили нам червонного злата, и мечи давно не вострены о серебряные шеломы». И было красиво и многословно, како бывают речи старцев, желающих имати, еже имати не могут. И собрал (Дмир) великое войско, взяв варязей, уличей и кривичей, бежавших от утеснений Рорика; принеся жертвы бозем, отчалил от пристани. Дошед до Понизья, Дмир тяжко занемог. Рече ко дружине: «Что лист, павший с дуба? Поведет вас к славе мой сын, а при нем воеводою Асколд». И возвернися; сыну же его, именем тоже Дмир, было двенадцать лет.

Гадали волхвы княжичу о судьбе, и выпало несчастье. Рече юный Дмир: «Бози предрекают неудачу, отец же повелел идти, послушаюсь отца, прежде мира сего дан (нам) от бозей». И полюбились словы дружине, и пошли борзо, и достигли Царь-града, але