Мирослав – князь Дреговичский - Эдуард Мартинович Скобелев

Олг, ища отвратити заговоры и уняти неспокой, созвал по обычаю думу, и сошлась в Кыев белая волхва, подручные князи и посадники. Рече Олг: «Не любят мя, аз же пекусь о благе родей, населяющих Словень. Коли благословите, положу конец казарьскому насилию. Пусть получившие свободу не клянут меня, яко свободные ныне». И бе ложь в словех, але обыкшие ко лжи не замечали; тако ведь и случается: приобыкнет к себе человец и не видит, сколь мал ростом и ужасен ликом, в удивление иные ему и не верит им; аще есть хворь глаза, то и хворь души; и не болит, а чуять (положенное ей) не чует, и нет постижения божественного; вода отражает, когда спокойна, душа – когда чиста. Выставляя ся в личине спасителя, затевал Олг примучнтн другие земли; сомневался в прочности стола, беззаконность воккяжения была еще на памяти, и замирение (Олга) с белою волхвой примиряло не мнозих.

Собрав войско из варязей, ильменцев, кривичей и деревляней, прогнал Олг казарей из Сиверской земли, сивере же не всхотели Олга князем и позвали дреговичей, але радимичи не пропустили Всемира, и полегли сивере одиноко на бранном поле; взложил Олг легкую дань на побежденных; когда же перестали копытитись, увеличил дань втрое [80].

Понеже ватичи не дались и Всемир глядел в спину, не распустив войска, поиде Олг по Сейму и Тесне в Радимичи; они же готовили хлебы и соль, гадая, что получат от Олга, ибо ведь не пропустили дреговичскую дружину. Олг, пришед, наградил на свой лад: «Давали (дань) казарем, отныне станете мне. Были сами по себе, будете под моей рукой».

По малому зернышку склевывают воробей житное поле, по песчинке крошит ветр гору, – шаг за шагом утвердились варязи в Словени, пользуясь словеньскою же силой. Узнав о беде сиверей и радимичей, потерял надежду Святозор, сын Святозора; восклица: «Есть ли смысл жити такому телу? Голова не знает, что на устех, уста не примечают, что творят руки, разум не ведает, куда идут ноги». По кои пронзил ся мечем и испустил дух.

Позвали из Руси, и пошел Всемир; прежде ведь деревлякьской враждою застилались (туда) дороги. Сошлась на Хорице, непрском отоке, вольная Словень; русь, уличи, тиверцы, волынь, дреговичи, ниже князи, не признавшие Олга; бежали ведь со своими мужами и челядью из Ильменьской земли, из Полотьского края, из Черниг и Смилени. И было, яко зарница пред долгою ночью: правила единая воля, не вопили громче всех близоручцы. И се порешили для начала отняти у варязей Кыев.

Похвалялся Олг в тот час меж своими: «Армане Парижа не взяли [8!], аз поднял на копье Кыев, возьму и Запороги, а тамо наступит черед Царь-града». И се держал повсюду соглядатаев, але сговора словени не открыл.

И выступили единовольцы, сведав предначертанье Судьбы; дреговичи и волынь соединились у Турья, уличи и тиверцы подошли к русьским станам у Медведицы. И заняли дреговичи Смилень, закрыли Реку на ключ, русь же смяла варяжские полки и обступила Кыев. И бился Олг безо всякой уже надежды. Убоясь долгой осады, попытал ночью ускользнути из града, русичи же переняли; при луне почалась сеча, и злее долго не было по Словеньской земле. К утру стала одо-левати русь и посекла бы войско Олга, да ударили в спину деревляны, многоопытные ратники; озлобились давней враждою, позавидовав великой победе; и повернули щиты русичи, и пока отбивались, варязи бежали, опрокинув уличей, а с ними Игр, сын Рорика; Олг на чюжом коне, в одежех простого мужа, утек к Сурожи 82; и подговорил казарьских князей допомо-чи супроть Руси, обещая огрузом серебро и меха.

Спустил хакан с Дона печенезей, соузцев своих, и то бысть упершиню, егда вступили печенези в Сло-веньские пределы, прежде о них слыхом не слыхали 83. Напали храбро, ибо не изведали еще русьской силы, и стали грабити Запороги, тащити в полон детей и жен; и ушла русь из Кыева, а за русью покинули город уличане, тревожась о домах и посевах; в Кыеве остались тиверцы и дружина Всеслава. Рече русь к пече-незям: «Не замиритесь и не восполните обиды, рассыпем горохом и семя потопчем; не укроетесь от гнева». Испугались печенези, Олг же, быв при них со своими мужами, подбадривал, суля богатую добычу. И была сеча, и бились обе стороны неистово: русь пересилила, и печенези бежали в Поле; Олг же снова ускользнул; искали серед убитых и не нашли, гнались за бежавшими и не встретили.

О люди! Вози ниспослали пробужденье; настал час сбросити ярмо и вернути волю, но шия обыкла к хомуту и спина к вожжам. Потребно было соединитись, почали же паки разбредатись, яко шелудивые овны. Кривичи поносили ватичей, полота пеняла дреговичам, ильменьцы считали обиды на весняков и укоряли чу-дей, Русь трясла свои чекмени, и деревляне навозили свое поле, и тиверцы, и волыняне, и вси остальные. Кыев стоял пуст, и не находилось разоренному граду достойных володетелей: взненавидели роды первый стол, приписывая ему порушенье прежних нравои и устоев; обрыдла самовольцем даже мысль о великом князе. Сице в неверных заботех о сбережении прежнего погубили старину; не всхотели роды выбирати князей, и шла перепалка, и сомневались, прогоняти ли варязей вовсе или повременити.

Понуры, возвернулись в Кыев Полянские князи; тиверцы ушли к Дунаве допомочи влахам, ибо на них поднялись угры; волыне бились с лехами, лехи увязли в спорах с луземи, дреговичи ссорились с ятвяземи; по прошествии дней все недоумевали: лишились княжения варязи, како же вновь обрели (его)?

За Любечем, идя с дружиною по Реке, встретил князь Всемир два челна; люди в них, разбойные видом, таились в лозняках. Реша дреговичи: «Се беглые холопе. Спытаем, откуда, не видели ли ворогов наших?» И спросили беглецов, они же плохо разумели по-сло-веньски и навлекли подозрение. И опознал (некий) муж, полочанин, служизший прежде в Новгороде, серед беглецов переодетого Олга. И схватили всех. Гадали волхвы по речкой волке и вышло: «Пологтениые не полонены». Рече ко Всемиру Олг: «Аз есмь великий князь словеньский, присягнувший земле; боземн поставлен над тобою. Княжил и буду княжитн, ты же причинить беды (мне) не сможешь». И потащили убити Олга, але остановил Всемир мужей, смутившись нежданно словеми варяжина. Рече к Олгу: «Не отсеку преступной главы, ибо не единый мстец. Лепей скажут роды, считая злочинства». И дал (пленникам) пити и ясти. Обременив себя, не знал,