Антибол 2. Со щитом или на щите - Татьяна Зимина

— Что они не сцепились? — уточнил я.

— Ну да, — дракон усмехнулся. Из одной ноздри показалась белая струйка дыма… — Я бы поставил на Мэнни. А ты, тренер?

А я — на горбоносого, — пришла непрошеная мысль.

Вот это, мать её за ногу, дисциплинка! Один окрик — и бойцовый кот ходит, как шелковый.

А я как-то пробовал разнять котов… Как без пальцев не остался — до сих пор не понимаю.

Когда ребята собрались и потянулись к выходу, Одиссей коротко свистнул в свисток. Все замерли и повернулись к нему, бросая, в то же время, неуверенные взгляды на меня…

Сделав морду кирпичом, я подошел поближе и встал так, чтобы все видели: лично я собираюсь внимательно слушать тренера.

— Спасибо, боец, — кивнул Одиссей.

И как это ему удаётся?.. Быть таким спокойным, таким… неуловимо ироничным? Ведь издевается, к бабке не ходи. А придраться не к чему.

— Обращайся, тренер, — вот и всё, что я смог придумать.

Блин.

— Завтра начинается первый тур, — объявил Одиссей. — По жеребьёвке мы играем с командой из Скрулла, это такое измерение неподалёку от Сан-Инферно. По национальности они — рептилоиды, как Тарара… Да, Тарара.

— Я по национальности троглодит.

Он не добавил " тренер".

— Очень хорошо, я запомню, — невозмутимо кивнул Одиссей. — Я знаком с этими ребятами — приходилось вместе воевать… да, Тарара.

— Вместе — это как бы рядом?

— Нет, — едко, и в то же время безукоризненно вежливо ответил Одиссей. — Вместе — это как бы напротив. И вот что я скажу… Они — достойные противники. Вам придётся туго на поле боя.

— Вот спасибо, подбодрил, — буркнула себе под нос Зебрина.

— Настоящий воин сначала побеждает, и только потом вступает в битву, — наставительно проговорил Одиссей.

— Тренер, — тихо позвал я. — Может, всё-таки уйдём отсюда? — я покосился на арену. Команда ягуаров и не думала начинать тренировку: все они настороженно следили за нами.

— Воин не боится посторонних взглядов, — изрёк Одиссей. Зебрина закатила глаза. — Ладно, — он поморщился, но кивнул. — Продолжим инструктаж в наших апартаментах. Там есть комната отдыха.

Привет-привет, мой любящий и обеспокоенный читатель! Но я тебя сейчас успокою: волноваться больше решительно не о чём.

Вот я и здесь.

Да-да-да, понимаю, ты никак не можешь поверить моему счастью, о мой великодушный читатель. Я, твой любимый и талантливый корреспондент Сиди-Читай таки выбил себе командировку на Благор! И теперь нас всех ждёт неизбывное, жуткое и мощное счастье!!!

СНИМУ.

Кануру, пищерку или гниздо на Благоре, в непасредствинай близасти ат стадеона Коммод, жилатильно — на бальшой высате, с каторай будит прасматриваца Арена.

Абращаца да вастребавания. Рассматрю все придлажения и выбиру лучшее.

Завтра.

Уже завтра начинается первый тур Межизмеренческих игр. Шестнадцать команд будут биться друг с другом, что называется, стенка на стенку. Игра пойдёт на выбывание, как на самой настоящей войне. Да это и есть война! Особенно, если изучить подноготную команд-участниц повнимательнее…

Фавориты, разумеется, Благор Инквизиторз, капитан команды — сам Великий Князь Драконьего Двора, мама дорогая, сколько чернил уходит на эти заглавные буквы… Далее по списку: Заковия Юнайтед, её тебе не надо представлять; Ярило Атлетико — команда октапоидов с Коляды;

Чуть меньше котируются команда троглодитов с Симфи, «Ангелы Ада», или сокращенно — АА, рептилоиды со Скрулла и команда Теночли с Теночтитлана.

Все они — довольно серьёзные противники для наших с тобой, о мой пламенный читатель, любимых Задниц.

И опять мы будем держать кулаки — у кого они есть. У кого нет — ну, хотя бы хвост подожмите, что-ли… Потому что вся наша помощь и поддержка, без остатка, понадобятся любимой команде.

Фанатов на стадион Коммод допускают лишь в умеренных количествах, и только по жесткому магическому фейс-контролю… Но слава Люциферу, я, твой горячо уважаемый спортивный эксперт, вхожу в число избранных, так как обладаю журналистской неприкосновенностью, а также настырностью, смёткой и умением всегда пролезть куда хочется.

А теперь реклама!

Своей аккредитацией на Межизмеренческих Играх я обязан Гильдии Букмекеров Сан-Инферно, в частности, главе гильдии господину Зубодёру, который сказал так: — «надоел ты мне, хуже дохлой собаки, Сиди-Читай, удавить бы, да лень с кресла вставать. Ладно, так уж и быть: отправляйся на Благор, глядишь, и польза какая от тебя, бумагомараки, сделается…» Подлинный благодетель и визионер! Благородная, щедрая натура, широкой души человек… К сожалению, оплатил он только сам портал, а о том, что талантливому журналисту надо где-то жить, что-то есть и с кем-то спать, он просто забыл.

Но я не пропаду! Верь в меня, мой преданный и верный читатель, и я открою тебе страшную захватывающую правду о том, кто победит на Первых Межизмеренческих Играх!

— Я не обязана вам ничего говорить, — холодно отрезала Уховёртка, когда мы с Максом пробились к ней в офис. — Более того: я не имею права разглашать внутреннюю информацию посторонним.

Одного бы меня точно не пропустили. Да и Макса не хотели пускать, пришлось напомнить грозным охранницам, чьим внуком он здесь работает…

— Дед назначил меня официальным следователем по этому делу, — холодно ответствовал он на заявление Уховёртки. — Поэтому вы ОБЯЗАНЫ информировать меня обо всём, что я сочту нужным, баронесса.

Молодец, хорошо держится, — отметил я про себя. А как он не хотел идти!..

Чуть не силой пришлось тащить — что-то там у него было, в прошлом, с Уховёрткой, чем-то он ей не потрафил…

— А ты отрастил зубки, — прищурилась баронесса Фейрчайльд. — Раньше ты предпочитал просто сбегать.

— Что поделать, — Макс тяжело вдохнул. — Даже мне пришлось повзрослеть, — и он посмотрел на Уховёртку золотым расплавленным взором. — Итак, баронесса… Вы собираетесь отвечать на вопросы, или мне сообщить деду, что вы отказались сотрудничать? Постойте! — он взмахнул рукой, пресекая её возмущенный возглас. — Мне только что было видение. Вы идёте к Князю, и объясняете ему, по каким-таким причинам препятствуете следствию… Я вижу длинный и яркий язык пламени… — он маниакально улыбнулся. — Не бойтесь, баронесса. Дедушка добрый. Он вас не больно зажарит. Чик! И всё…

— Что ты себе позволяешь, птенец!.. — в гневе Уховёртка была прекрасна также, как и