Кино после Сталина - Павел Константинович Финн

Позже я узнал, что так же как и я, год назад стоял перед ВГИКом мой будущий близкий друг Гена Шпаликов. И тоже с документами в руках. Списанный из пехотного училища и вообще из армии по причине перелома ноги на учениях, он приехал сюда в сомнениях. Может, все-таки лучше Литературный институт? Но, наверное, увидел, как и я, девочек-актрис, тоже отправлявшихся тогда на целину…

В самом институте, куда я наконец робко вхожу, уже по-летнему пустынно. Где принимают документы?

Сначала меня отправляют на третий – сценарный – этаж в кабинет кинодраматургии. Надо удостовериться, что я прошел творческий конкурс. Поднимаюсь по лестнице и останавливаюсь на площадке второго этажа, «художественно оформленного в связи с Всемирным фестивалем молодежи и студентов».

Лариса Шепитько и Николь Курсель среди гостей I Московского международного кинофестиваля

1959

[ГЦМК]

Ив Монтан в номере гостиницы «Советская» Москва

Конец декабря 1956 – начало января 1957

[ГЦМК]

ВГИК. Тамара Макарова со студентками-актрисами

1960–1964

[ГЦМК]

Громкая иностранная речь, понимаю, что это французский. Женщины и мужчины. Что делают они во ВГИКе? Красиво одетые. Может быть, это актеры?

Вот бы увидеть среди них прелестную Николь Курсель, которую мы полюбили после комедии «Папа, мама, служанка и я». Или Ива Монтана! Недавно наши зрители – после двух часов переживаний – плакали, когда его герой погибал в финале картины «Плата за страх».

Но самое знакомое лицо в этой оживленной компании оказывается вовсе не французское. Тамара Федоровна Макарова. Вместе со своим мужем Сергеем Аполлинариевичем Герасимовым они показывают каким-то французским фестивальным гостям наш ВГИК.

Наш? Мой? Не слишком ли я тороплю события? Я еще не поступил. Мне еще предстоят экзамены. Неожиданно блестяще сдаю «Историю КПСС» педагогу с красивой фамилией Нарциссов, которого боятся все. И этот экзамен чуть ли не основной – в творческий вуз.

Блестяще сдаю экзамен по русской литературе – сочинение. Даже тихо помогаю соседям по парте. И срезаюсь на «творческом» экзамене. Пишу художественный этюд на заданную тему всего лишь на тройку. Не умею сочинять под присмотром. Думаю, что и сейчас не натянул бы на четверку.

Немного выправляю свое положение, выбрав для рецензии недавно снятый фильм «Высота» режиссера Александра Зархи. С ним через 23 года сделаю фильм «Двадцать шесть дней из жизни Достоевского».

Печально подсчитываю набранные баллы. Узнаю других абитуриентов, которые потом станут моими товарищами. Один бывший юнга Северного флота. Другой матрос, часто ходивший в загранку. Третий – лейтенант МВД. Четвертый утверждает, что воевал в Корее…

Куда мне! Недавнему школьнику 17 лет без всякого необходимого для настоящего советского сценариста жизненного опыта.

Остается еще одно – решающее – испытание на пути к цели. Собеседование. Коллоквиум по-иностранному. Курс набирает Алексей Яковлевич Каплер. Но сам почему-то в наборе не участвует. По договоренности между мастерами это делает профессор Туркин, заведующий кафедрой кинодраматургии.

«Очень колоритной фигурой на нашем факультете был мастер по драматургии Валентин Константинович Туркин. Человек легендарный даже для плохо посвященного в историю кино. Все знают фильм Я. Протазанова “Закройщик из Торжка”, сценарий которого написал В. Туркин. Был он и автором сценария классической ленты А. Роома “Привидение, которое не возвращается”»[43].

Отправляясь на собеседование, я – по совершенно непонятной причине – взял из книг моего старшего брата, только что закончившего философский факультет МГУ, книгу под названием «Пролегомены» Иммануила Канта. Ни до, ни после я ее не читал. Так что этот странный поступок объясняю внушением свыше.

Валентин Константинович Туркин принимал этот экзамен в кабинете кинодраматургии. Рядом с ним сидел Иосиф Михайлович Маневич, который симпатизировал мне по просьбе семьи Габриловичей.

Валентин Туркин со студентами

1945–1950

[ГЦМК]

Туркин, на которого я боялся прямо взглянуть, сдержанно похвалил мой вступительный рассказик, но, вздохнув, попенял за этюд на троечку. И тут увидел у меня Канта. Книжка была старого, академического издания. С закладкой, которую оставил мой брат. Туркин открыл книгу на этом месте, вслух прочитал:

«Эти пролегомены предназначены не для учеников, а для будущих учителей, да и последним они должны служить руководством не для преподавания уже существующей науки, а для создания самой этой науки».

Туркин как-то хмыкнул, с интересом взглянул на меня, что-то на ухо сказал Маневичу, тот улыбнулся…

Собеседование я прошел.

К тому времени ВГИК, этот «главный киновуз страны», не раз менял место своего пребывания.

В 1930–1938 годах занимал здание бывшего ресторана «Яр» на Ленинградском проспекте. Сейчас это ресторан «Советский».

«В небольшой угловой части бывшего ресторана помещался ГИК… В небольшом зале, служившем и спортивным, и просмотровым, оставались еще зеркала»[44].

В банкетном зале небольшой съемочный павильон. Вестибюли, курилки, официантские посудные – все было занято «учебным процессом». В отдельных кабинетах, где прежде уединялись веселые компании гуляк, аудитории.

Свои лекции Эйзенштейн читал… на чердаке! Здесь занимался с учениками.

«Когда кто-то отвечал скучно, он не перебивал, а незаметно для отвечающего показывал нам такую пантомиму: “тянул” изо рта длинную ленту-зевок, потом “перерезал” ее пальцами, как ножницами, “сворачивал” и клал в карман» (Григорий Липшиц, режиссер)[45].

Кто были ученики великого режиссера? «Эйзенщенята» – по его же выражению.

В 1928 году, когда у него была мастерская в Государственном техникуме кинематографии, его учениками стали Иван Пырьев, Григорий Александров, Георгий и Сергей Васильевы.

Интересна, конечно, судьба Пырьева, как ученика Эйзенштейна. Трудно найти более несхожих людей и по отношению к кино, к власти, к форме в кино.

Родился режиссер в ноябре 1901 года на Алтае, в небольшом селе Камень-на-Оби в семье коренных сибирских крестьян. Родители кроме работы в поле грузили хлебом баржи. В 1904 году отца Пырьева убили в драке, после чего мать уехала на заработки.

Ивана в это время отдали на воспитание деду Осипу Комогорову, который был старообрядцем. Парень помогал деду по хозяйству, был пастухом.

А после третьего класса мать забрала Ивана в городок Мариинск, где она жила с торговцем овощами татарского происхождения Ишмухаметом Амировым. У отчима был крутой нрав – он бил жену, знакомых, случайных людей. Однажды пасынок не выдержал и кинулся на него с небольшим топориком. Тот испугался и спрятался в полицейском участке. После этого Ивану пришлось уйти из дома и скрываться.

Сергей