Эпоха веры - Уильям Джеймс Дюрант

исламе и Европе люди всех вероисповеданий ликовали; чары страха были сняты. В 1303 году решающая битва под Дамаском положила конец монгольской угрозе и спасла Сирию для мамлюков, а возможно, и Европу для христианства.

Никогда еще в истории цивилизация не получала столь внезапного и столь сокрушительного удара. Варварское завоевание Рима растянулось на два столетия; между каждым ударом и следующим было возможно некоторое восстановление; и германские завоеватели уважали, а некоторые пытались сохранить умирающую империю, которую они помогли разрушить. Но монголы пришли и ушли в течение сорока лет; они пришли не для того, чтобы завоевать и остаться, а чтобы убивать, грабить и увозить добычу в Монголию. Когда их кровавый поток схлынул, они оставили после себя фатально подорванную экономику, разрушенные или засоренные каналы, школы и библиотеки в пепле, правительства, слишком разобщенные, бедные и слабые, чтобы управлять, и население, разрезанное пополам и разбитое в душе. Эпикурейская праздность, физическое и умственное истощение, военная некомпетентность и трусость, религиозное сектантство и мракобесие, политическая коррупция и анархия, кульминацией которых стал разрозненный крах перед внешним нападением — все это, без изменения климата, превратило Западную Азию из мирового лидера в нищего, из сотни кишащих и культурных городов Сирии, Месопотамии, Персии, Кавказа и Трансоксианы в нищету, болезни и стагнацию современности.

X. ИСЛАМ И ХРИСТИАНСТВО

Расцвет и упадок исламской цивилизации — одно из главных явлений истории. На протяжении пяти веков, с 700 по 1200 год, ислам лидировал в мире по силе, порядку и масштабам правления, по утонченности нравов, по уровню жизни, по гуманному законодательству и религиозной терпимости, по литературе, учености, науке, медицине и философии. В архитектуре он уступил пальму первенства в двенадцатом веке европейским соборам, а готическая скульптура не нашла соперников в сдерживаемом исламе. Мусульманское искусство исчерпало себя в декоре, страдало от узости диапазона и однообразия стиля, но в пределах, установленных им самим, оно никогда не было превзойдено. В исламе искусство и культура были более распространены, чем в средневековом христианстве; короли были каллиграфами, а купцы, как и врачи, могли быть философами.

В сексуальной морали в эти века христианство, вероятно, превосходило ислам, хотя выбирать было не из чего; христианская моногамия, как бы ни уклонялись от нее на практике, удерживала сексуальный импульс в рамках и постепенно повышала статус женщины, в то время как ислам омрачал лицо женщины пурдой и чадрой. Церкви удалось ограничить разводы; а гомосексуальные развлечения, похоже, никогда не достигали даже в Италии эпохи Возрождения того распространения и свободы, которые им позволял не магометанский закон, а мусульманская жизнь. Мусульмане, похоже, были лучшими джентльменами, чем их христианские коллеги; они чаще держали свое слово, проявляли больше милосердия к побежденным и редко были виновны в такой жестокости, как при взятии Иерусалима христианами в 1099 году. Христианское право продолжало использовать испытание боем, водой или огнем, в то время как мусульманское право развивало передовую юриспруденцию и просвещенную судебную систему. Магометанская религия, менее оригинальная, чем еврейская, менее склонная к эклектизму, чем христианская, сохранила свое вероучение и ритуал более простыми и чистыми, менее драматичными и красочными, чем христианские, и сделала меньше уступок естественному многобожию человечества. Она напоминала протестантизм, презирая помощь и игру, которую средиземноморская религия предлагала воображению и чувствам; но в своем изображении рая она склонялась перед народным чувством. Она почти не подвергалась сакрализации, но впала в узкую и отупляющую ортодоксию как раз тогда, когда христианство вступало в самый бурный период католической философии.

Влияние христианства на ислам практически ограничивалось религией и войной. Вероятно, от христианских образцов произошли магометанский мистицизм, монашество и поклонение святым. Фигура и история Иисуса тронули мусульманскую душу и нашли сочувственное отражение в мусульманской поэзии и искусстве.120

Влияние ислама на христианство было разнообразным и огромным. Из ислама христианская Европа получила продукты питания, напитки, лекарства, медикаменты, доспехи, геральдику, художественные мотивы и вкусы, промышленные и торговые изделия и технологии, морские кодексы и способы, а зачастую и слова для обозначения этих вещей — апельсин, лимон, сахар, сироп, шербет, джулеп, эликсир, кувшин, лазурь, арабеска, матрас, диван, муслин, атлас, фустиан, базар, караван, чек, тариф, трафик, дуань, журнал, риск, шлюп, баржа, кабельтов, адмирал. Игра в шахматы пришла в Европу из Индии через ислам, по пути подхватив персидские термины; шах и мат — от персидского shah mat — «король мертв». Некоторые из наших музыкальных инструментов несут в своих названиях свидетельства семитского происхождения — лютня, ребек, гитара, тамбурин. Поэзия и музыка трубадуров пришли из мусульманской Испании в Прованс, а из мусульманской Сицилии — в Италию; арабские описания путешествий в рай и ад, возможно, участвовали в создании «Божественной комедии». Индуистские басни и цифры попали в Европу в арабской форме. Мусульманская наука сохранила и развила греческую математику, физику, химию, астрономию и медицину и передала это греческое наследие, значительно обогащенное, в Европу; а арабские научные термины — алгебра, ноль, шифр, азимут, алембик, зенит, альманах — до сих пор прочно вошли в европейскую речь. Мусульманская медицина лидировала в мире на протяжении полутысячелетия. Мусульманская философия сохранила и испортила Аристотеля для христианской Европы. Авиценна и Аверроэс были светом с Востока для школьников, которые считали их авторитетами рядом с греками.

Ребристый свод в исламе более древний, чем в Европе,121 хотя мы не можем проследить путь, по которому он пришел в готическое искусство. Христианский шпиль и колокольня во многом обязаны минарету,122 и, возможно, готические оконные наличники взяли пример с аркатуры башни Хиральда.123 Омоложение керамического искусства в Италии и Франции приписывают импорту гончаров-мусульман в двенадцатом веке и визитам итальянских гончаров в мусульманскую Испанию.124 Венецианские мастера по металлу и стеклу, итальянские переплетчики, испанские оружейники учились своим приемам у мусульманских ремесленников;125 И почти повсюду в Европе ткачи обращались к исламу за моделями и рисунками. Даже сады испытывали персидское влияние.

Позже мы увидим, какими путями шло это влияние: через торговлю и крестовые походы; через тысячи переводов с арабского на латынь; через визиты таких ученых, как Герберт, Майкл Скот и Аделард Батский, в мусульманскую Испанию; через отправку христианских юношей их испанскими родителями к мусульманским дворам для получения рыцарского образования.126Ведь мусульманские аристократы считались «рыцарями и джентльменами, хотя и маврами»;127 через