Книга 2. Война и мир Сталина, 1939–1953. Часть 2. «О дивный новый мир…», 1945–1953 - Андрей Константинович Сорокин

«О неправильной работе Совета по делам Русской православной церкви при Совете Министров СССР»

Консолидация общественного пространства коснется и религиозной сферы жизни советского общества. В Русской православной церкви Сталин тогда продолжал видеть еще один «приводной ремень» от властного двигательного центра политической машины Советского государства к массам подданных, управляемым этим государством, но не только.

В январе 1945 г. в Москве состоялся очень представительный по составу Поместный собор Русской православной церкви, проведение которого санкционировало советское политическое руководство. Собор, как помнит читатель, был созван для избрания нового предстоятеля Русской православной церкви, им стал Алексий I. Однако Собор решал не только внутрицерковные вопросы и проблемы консолидации советского общественно-политического пространства, но и внешнеполитические задачи. Прежде всего следует согласиться с имеющимся в литературе суждением о том, что проведение Собора накануне Крымской конференции союзников являлось не случайным, оно должно было продемонстрировать новые подходы Москвы к религиозной политике и возросший международный авторитет и обширные связи Русской православной церкви. В Москву тогда съехались представители восьми автокефальных церквей, общее число участников и гостей составило более 200 человек. Среди гостей были патриарх Антиохийский Александр и патриарх Александрийский Христофор, митрополит Алеутский и Североамериканский Вениамин и др.[1328] Самое время в этой связи вспомнить высказывание Сталина во время беседы с иерархами РПЦ 4 сентября 1943 г.: «Вам надо создать свой Ватикан, чтобы там и Академия, и библиотека, и типография помещались, и все другие учреждения, необходимые такой крупной и значительной Патриархии, какой является Патриархия Московская»[1329]. И хотя это высказывание имеет административно-хозяйственный характер, но на завершающем этапе войны и в первые послевоенные годы прослеживается курс на превращение Москвы в центр православия.

Весной 1945 г. было принято решение противодействовать «чужому» Ватикану. Реализуя соответствующую установку, полученную от Молотова, Карпов в марте направил Сталину специальную записку, в которой изложил развернутый план «наступления», который и лег в основу последующих практических шагов[1330]. 10 апреля после завершения работы Собора иерархов РПЦ принял Сталин, пригласивший для участия в ней Молотова, который курировал тогда деятельность Совета. Помимо вопросов патриотической деятельности церкви на завершающем этапе войны, обсуждались перспективы возобновления и развития связей с православными церквями Европы и Ближнего Востока[1331].

Одной из целей ограниченной поддержки деятельности РПЦ со стороны советского руководства в первые послевоенные годы являлось стремление использовать ее «в качестве канала для проведения нашего влияния за рубежом», констатировал председатель Совета по делам Русской православной церкви при СНК СССР Г. Г. Карпов в докладе Сталину[1332]. И задачи этого рода будут довольно успешно реализовываться[1333]. Карпов в докладе, направленном Сталину в начале 1946 г., особое внимание обратил на восточные патриархаты, предложил «усилить влияние» на них «с целью использовать их в будущем на своей стороне при решении ряда важных церковных вопросов»[1334]. Насколько эта линия Совета была увязана с активностью Советского государства на Ближнем Востоке, о которой мы рассказали выше, предоставляем судить читателю. В 1947 г. в Совете обсуждалась даже идея проведения в Москве Вселенского собора, были приложены усилия к созыву предсоборного совещания, организовать которое, однако, не удалось[1335].

С весны 1945 г. был взят курс на отрыв грекокатолических приходов от Ватикана и присоединение их к Русской православной церкви. В марте 1946 г. во Львове был проведен Собор грекокатолического духовенства, на который прибыли 216 священников из всех трех грекокатолических епархий. Собор объявил о разрыве Брестской унии с Римско-католической церковью 1596 г. и о присоединении к РПЦ. На соборе при этом не присутствовал ни один грекокатолический епископ, а сам собор не будет признан католической церковью[1336]. Потеря целой церкви и четырех миллионов верующих надолго осложнила отношения Советского Союза с Ватиканом.

Новый этап коммунистической консолидации не мог не затронуть сферы государственно-церковных отношений. В 1947 г. был распущен Союз воинствующих безбожников, что совсем не означало ослабления антирелигиозной хватки советской власти. Вместо него было создано Всесоюзное общество по распространению политических и научных знаний с планами широкого наступления на идеологическом фронте. В октябре 1947 г. по распоряжению Жданова, которого Сталин поставил руководить идеологией, Секретариат ЦК рассмотрел вопрос о работе Совета по делам Русской православной церкви при Совмине и сделал вывод о том, что в документах Совета «содержатся политически неправильные и ошибочные положения», на которые было прямо указано. К числу важнейших относились преувеличение религиозности населения и «степени лояльности православного духовенства к власти»[1337]. С этого момента Совет и его руководитель Г. Г. Карпов попали под систематическое давление со стороны идеологических структур партии.

Докладная записка Г. Ф. Александрова А. А. Жданову о нарушениях местными советскими организациями постановления правительства о культах и деятельности Совета по делам РПЦ

23 апреля 1947

[РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 117. Д. 946. Л. 153. Подпись — автограф Г. Ф. Александрова, резолюция — автограф А. А. Жданова]

Летом 1948 г. в Москве состоялось Совещание глав автокефальных православных церквей, в котором приняли участие делегаты от 11 церквей из 13. Предстоятели восточных церквей на этот раз в Москву не приехали. Согласно оценкам, имеющимся в историографии, совещание решило задачу создания восточноевропейского блока православных церквей под руководством РПЦ[1338]. Однако оно, судя по всему, не оправдало в полной мере ожиданий советского руководства, рассчитывавшего на подтверждение лидерства Московской патриархии в мировом православии. Результаты курса на возвращение в юрисдикцию РПЦ, ставших автокефальными церквей (Польской, Финляндской), православных приходов в Европе, Северной Америке и Юго-Восточной Азии так же оказались позитивными, но далеко не триумфальными[1339]. Изменение к худшему для СССР внешнеполитической обстановки, торможение в продвижении московской повестки на международной арене привело к изменению оценки властями перспектив использования церкви во внешней политике СССР. В связи с этим интерес Сталина к делам церкви снизится. С другой стороны, изменять антирелигиозным принципам советской модернизации Сталин не собирался. Активное возрождение Русской православной церкви и выдвижение ее на авансцену общественной жизни противоречили базовым идеологическим установкам. Сочетание этих факторов, судя по всему, требовало притормозить процесс возрождения РПЦ, что и положило конец короткому периоду поступательного развития государственно-церковных отношений в послевоенный период и создало предпосылки для нового витка гонений на церковь после смерти советского вождя [1340].

Далеко не сразу соратники уловили изменения, произошедшие в отношении Сталина к религиозной политике. Ворошилов, например, на посту зампредсовмина курировавший «карповский» Совет, в марте и августе 1948 г. подпишет три распоряжения Совмина об открытии новых православных храмов. 28 октября Политбюро примет постановление «О распоряжениях Совета Министров