Происхождение видов путем естественного отбора - Чарльз Роберт Дарвин

что процессы перемежающегося размножения и обыкновенного превращения существенно сходны между собой, нашло себе веское доказательство в сделанном Вагнером открытии, что личинки одной мухи, именно Cecidomyia, бесполым путем производят других личинок, которые и превращаются наконец во вполне развитых самцов и самок, размножающихся уже обыкновенным способом, т. е. яйцами.

Заслуживает упоминания, что, когда замечательное открытие Вагнера стало впервые известным, мне был задан вопрос, каким образом можно объяснить, что личинки этой мухи приобрели способность бесполого размножения. Пока этот случай оставался единственным, никакого ответа нельзя было дать. Но затем Гримм показал, что другое двукрылое, Chironomus, размножается почти так же, и высказал мнение, что эти случаи довольно часты в отряде двукрылых. У Chironomus указанной способностью обладают куколки, а не личинки, и Гримм замечает, что этот случай до известной степени «соединяет размножение цецидомий с партеногенезисом Coccidae»; термин «партеногенезис» выражает, что взрослые самки Coccidae могут производить способные к развитию яйца без участия самцов. В настоящее время нам известно, что животные разных классов обладают способностью размножаться в необыкновенно раннем возрасте, и стоит только допустить, что партеногенетическое размножение переносится все на более и более ранний возраст, – Chironomus является совершенно промежуточной стадией, т. е. стадией куколки, – и мы, быть может, найдем объяснение замечательному явлению у Cecidomyia.

Уже было указано, что разные части одной и той же особи, совершенно сходные в раннем зародышевом периоде, становятся совершенно различными и предназначенными для совершенно различных целей у взрослого животного. Точно так же было указано, что вообще зародыши самых различных видов одного и того же класса весьма сходны, но, достигнув полного развития, различаются весьма сильно. В доказательство последнего лучшее, что можно привести, – это слова фон Бэра, что «зародыши млекопитающих, птиц, ящериц, змей, а вероятно, также и черепах в высшей степени сходны между собой на самых ранних стадиях как в целом, так и по способу развития отдельных частей; это сходство на самом деле так велико, что часто мы можем различить зародыши только по их размерам. У меня в спирту сохраняются два маленьких зародыша, названия коих я забыл пометить, и теперь я совершенно не в состоянии сказать, к какой группе они принадлежат. Может быть, это ящерицы, может быть, маленькие птицы, а может быть, и очень маленькие млекопитающие – до того велико сходство в устройстве головы и туловища у этих животных. Конечностей, впрочем, у этих зародышей еще нет. Но если бы даже они существовали, находясь на самых ранних стадиях развития, то и тогда мы ничему не научились бы от них, потому что лапки ящериц и конечности млекопитающих, крылья и ноги птиц, а также руки и ноги человека развиваются из одной и той же основной формы». Личинки большинства ракообразных на соответствующих стадиях развития очень походят друг на друга, как бы ни были различны взрослые животные, и так у очень многих других животных. Следы закона зародышевого сходства иногда сохраняются до относительно позднего возраста, так, птицы одного и того же и близких родов часто походят друг на друга в невзрослом оперении, что, например, мы видим в пятнистом наряде молодых дроздов. В семействе кошек большинство видов во взрослом состоянии пятнисты или полосаты, и эту особенность окраски можно хорошо различить на львятах и детенышах пумы. Иногда, хотя и редко, нечто подобное наблюдается и на растениях: первые листья у Ulex и акаций, имеющих филлодии, перисты или разделены подобно обыкновенным листьям бобовых.

Все особенности организации, по которым зародыши весьма различных животных одного и того же класса сходны между собой, часто не имеют прямого отношения к условиям существования. Мы не можем, например, думать, что образование петель артерий в области жаберных щелей связано со сходными условиями и у млекопитающего, питающегося в утробе матери, и в яйце птицы, насиживаемом в гнезде, и в икре лягушки под водой. У нас не более поводов верить в такое отношение, чем верить тому, что сходные кости в руке человека, крыле летучей мыши и ласте дельфина связаны со сходными условиями жизни. Никто не думает, что полосатость львенка или пятнистость птенца черного дрозда хотя как-нибудь полезны животному.

Но совсем другое дело, если животное в течение какой-либо части своего периода развития деятельно и должно заботиться о себе. Период деятельности может наступать раньше или позднее, но когда бы он ни наступал, приспособления личинок к условиям их жизни так же совершенны и прекрасны, как и у взрослого животного. До какой степени это доходит, недавно было ясно показано сэром Дж. Леббоком в его заметках о близком сходстве личинок некоторых насекомых из очень различных отрядов и несходстве личинок других насекомых одного и того же отряда в связи с их образом жизни. Под влиянием таких приспособлений сходство личинок близких животных иногда бывает весьма затемнено; особенно это бывает в тех случаях, когда происходит разделение труда по разным стадиям развития, как, например, если одна и та же личинка в известной стадии занимается разыскиванием корма, а в другой – места для прикрепления. Можно даже указать на примеры того, что личинки близких видов или групп видов разнятся друг от друга более, чем взрослые животные. Но в большинстве случаев личинки, хотя и деятельные, более или менее подчинены закону общего зародышевого сходства. Усоногие ракообразные представляют хороший этому пример; даже знаменитый Кювье не подозревал, что эти животные относятся к ракообразным; но одного взгляда на личинок достаточно, чтобы не оставить в этом ни малейшего сомнения. Даже два главных подразделения усоногих, стебельчатые и сидячие, как ни сильно разнятся по своему наружному виду, имеют личинок, едва различимых на всех стадиях.

Во время развития зародыша его организация обыкновенно делается совершеннее; я употребляю это выражение, хотя знаю, что едва ли возможно определить ясно, что разумеется под более высокой или более низкой организацией. Тем не менее, по всей вероятности, никто не станет оспаривать, что бабочка по организации выше гусеницы. В некоторых случаях, однако, как, например, у некоторых паразитных ракообразных, взрослое животное можно рассматривать как стоящее ниже личинки. Возвратимся еще раз к усоногим: в первой стадии их личинки снабжены тремя парами органов движения, имеют один простой глаз и хоботообразный рот, с помощью которого они изобильно питаются, так как значительно увеличиваются в размерах. На второй стадии, соответствующей куколке бабочек, у них шесть пар прекрасно устроенных плавательных ножек, пара великолепных сложных глаз и до крайности сложные щупальца; но рот закрытый, несовершенный и не годен для поглощения пищи; на этой стадии их задачей является разыскать при помощи хорошо развитых органов чувств и достичь благодаря хорошим плавательным средствам удобного места для прикрепления, где они