Происхождение видов путем естественного отбора - Чарльз Роберт Дарвин

сказать, ее существенную часть. Что может быть любопытнее того, что приуроченная для хватания рука человека, роющая лапа крота, нога лошади, ласт дельфина, крыло летучей мыши построены по одному и тому же образцу и содержат одинаковые кости, с одним и тем же относительным расположением? Как любопытны менее важные, но все же поразительные факты, что задние ноги кенгуру, столь хорошо приноровленные для прыгания по открытым равнинам, лазящего, питающегося листвой коалы равным образом хорошо приспособлены для охватывания древесных ветвей, роющего землю, питающегося насекомыми и корнями бандикута и некоторых других австралийских сумчатых построены по одному и тому же в высшей степени замечательному образцу, в котором кости второго и третьего пальцев чрезвычайно тонки и покрыты общим кожаным чехлом, так что походят на один палец с двумя когтями. Несмотря на сходство строения, очевидно, что задние ноги этих разных животных служат для самых различных целей, какие только можно себе представить. Но вся эта группа фактов становится еще более поразительной вследствие того, что американские опоссумы, ведущие приблизительно тот же образ жизни, как некоторые из их австралийских сородичей, имеют конечности, устроенные обыкновенным образом. Проф. Флоуэр, у которого заимствованы эти факты, делает в конце такое замечание: «Мы должны признать это однообразие типа, не вдаваясь в более глубокое объяснение этих явлений» – и прибавляет: «Но нет ли в этом действительного указания на истинное родство, на наследственную передачу от общего предка?»

Жоффруа Сент-Илер решительно настаивал на важном значении относительного положения или соотношения гомологических частей: они могут до крайности изменяться по своей форме и по своим размерам, но всегда соединены одним и тем же неизменным способом. Мы, например, никогда не найдем, что кости плеча и предплечья или бедра и голени перемещены. Поэтому одни и те же названия можно давать гомологичным костям у весьма различных животных. Тот же самый важный закон мы наблюдаем в устройстве частей рта насекомых: что может быть различнее, как до крайности длинный, спирально закрученный хоботок бражника, своеобразно построенный хоботок пчелы и клопа и большие челюсти жука? И однако, все эти органы, служащие для весьма различных целей, образованы путем бесконечных изменений верхней губы, верхних челюстей и двух пар нижних челюстей. Тот же самый закон управляет устройством частей рта и конечностей ракообразных. То же самое верно в применении к цветам растений.

Ничто не может быть более безнадежно, как попытка объяснить эту общность строения у членов того же самого класса с точки зрения полезности или учения о конечных причинах. Безнадежность такой попытки была ясно указана Оуэном в его в высшей степени интересной работе «О природе конечностей». Следуя обычному взгляду на независимое творение каждого существа, мы можем только признать факты и сказать, что Творцу угодно было построить всех животных и растения каждого большого класса по общему плану, но это не научное объяснение.

Зато очень простое объяснение дается теорией отбора последовательных, слабых изменений, из которых каждое до известной степени полезно изменяющейся форме, но часто обусловливается соотношением с другими частями организации. При изменениях подобного рода или мало, или совсем нет наклонности к изменению основного плана и перемещению частей. Кости конечности могут до известной степени стать короче и площе, одеваясь в то же время более толстым слоем мягких частей, и тогда превращаются в ласт; или же у снабженной перепонкой конечности все или некоторые кости могут до известной степени удлиниться при увеличении связующей их перепонки, и конечность может стать крылом; но все эти изменения не стремятся изменить основного строения костей или соотношения частей. Если мы предположим, что у очень древнего прародителя – его можно назвать архетипом – всех млекопитающих, птиц и чешуйчатых гадов конечности были построены по существующему основному плану независимо от их отправлений, мы сразу поймем весь смысл гомологичного строения конечностей во всех классах. Точно так же относительно частей рта насекомых нам нужно только предположить, что их прародитель имел верхнюю губу, верхние челюсти и две пары нижних челюстей, причем, быть может, эти части были очень простого строения, и естественный отбор объяснит нам все бесконечное разнообразие в строении и отправлениях частей рта насекомых. Однако понятно, что основной план строения органа может быть до того скрытым, что совсем исчезнет вследствие или недоразвития, или полной редукции одних частей, слияния других, удвоения и вообще увеличения в числе третьих – всех таких изменений, которые, как мы знаем, находятся в пределах возможности. В плавниках гигантских вымерших морских ящериц и в частях рта некоторых сосущих ракообразных основной план отчасти кажется несколько затемненным.

Есть еще один в равной мере любопытный вопрос, относящийся сюда же, а именно рядовые гомологии или сравнение разных частей и органов одной и той же особи, а не одних и тех же частей и органов у разных членов одного и того же класса. Большинство физиологов думают, что кости черепа гомологичны, т. е. соответствуют по числу и относительному расположению основным частям некоторого числа позвонков. Передние и задние конечности в группах всех высших позвоночных совершенно гомологичны. Точно так же гомологичны удивительно сложные челюсти и конечности ракообразных. Почти каждому известно, что в цветке относительное положение чашелистиков, лепестков, тычинок и пестиков, равно как и подробности их строения, понятны только при том взгляде на них, что они состоят из расположенных по спирали измененных листьев. У уродливых растений мы часто находим прямое указание на возможность превращения одного органа в другой; и мы действительно можем наблюдать на ранних, или эмбриональных, стадиях развития цветов, точно так же как у ракообразных и других животных, что органы, становящиеся крайне различными по мере развития, сначала совершенно сходны.

До чего необъяснимы случаи рядовой гомологии при обычном воззрении на творческую деятельность! Почему головной мозг заключен в коробку, составленную из столь многочисленных и своеобразных костей, по-видимому представляющих позвонки? По замечанию Оуэна, польза, происходящая от известной подвижности отдельных костей при деторождении у млекопитающих, никак не объясняет того же строения черепа у птиц и чешуйчатых гадов. Почему одни и те же кости были сотворены для построения крыла и задней конечности летучей мыши, которые употребляются со столь различными целями, как летание и хождение? Почему ракообразные с крайне сложным строением многочисленных придатков рта вместе с тем всегда имеют менее ног, и обратно, то, у которого много ног, имеет более простое устройство частей рта? Почему чашелистики, лепестки, тычинки и пестики в каждом цветке, хотя и имеют совершенно различные назначения, построены по одному основному образцу?

Ротовой аппарат шмелевидного слепня: