Amor. Автобиографический роман - Анастасия Ивановна Цветаева

class="title1">

Портрет 3

И утро опять, и по комнате вновь

Проходишь ты – труден и прост.

Твой шаг командора – что хищнику кровь.

И снова уж ненависть (иль то – любовь?),

И твой бонапартов рост —

Проходишь ты, труден и прост. Почему

Мне тотчас на ум – братья Райт?

Их первый полёт, непостижный уму, —

Скажи мне (ведь я не скажу никому!)

Не вы ли то, Master Knight?[10]

Твой шаг командора, что хищнику – кровь.

Как ты нестерпимо похож

На юных инфантов. (О древняя новь!)

В матроске. Надменно-приветливы. Вновь

Я вижу мечту мою. (Ложь?)

И снова уж ненависть – иль то любовь?

Ты мальчик иль взрослый? Кто ты?!

По-детски капризно нахмурена бровь,

Истории золотом рдеющий профиль,

Как будто бы с высоты —

И твой бонапартовский рост (о внемли),

И этот румянец болезни —

Мне душу на части! Страданья не дли —

Лелеять тебя кто так мог бы (земли

И неба была бы полезней!).

Другая за мною, с улыбкой, у двери —

Нужнее, чем я, эта юная пери?

Не верю, не верю, не верю!

Полынь

(Анализ крови)

Вздохну – полынь,

Глотну – полынь,

Горечи – полон рот.

Хоть на минуту с сердца схлынь,

Полынный водоворот!

Обид, обид – уж их не счесть,

А ведь ума палата,

Но ведь на свете касса есть

И чеки для расплаты!

Баланс сведён, предъявлен счёт,

Безжалостен анализ:

Мой друг, вы предо мной банкрот,

А крёзом мне казались!

Я б за тебя пошла в огонь…

И это зная – что ж?

Ты, Сцевола, мою ладонь

Невозмутимо жжёшь…

Ответь мне на один вопрос,

Осмелься вправду ты

(Се человек и его пёс,

О, сколько красоты…),

Нужна тебе я – да иль нет,

Будь другом мне, ответь,

Должна я знать – да или нет?

Ответ – собачья плеть.

Но лишь я на дыбы, так уж ты —

Приветлив, мой нежный друг,

Прощу – и вновь глаза пусты.

Ну, словом, столько мук,

Что уж концов тебе не свесть

При всей ума палате.

Один лишь верный способ есть,

Сиречь, восполнив мужа спесь, —

Без слов раскрыть объятья.

Хоть расплатиться сей ценой

Тебе, крёз, по карману,

Чем шут не шутит? Друже мой

(И даже без обману),

Хоть ты, зажмуривши глаза,

Себе честней ответь:

И мне гремит сия гроза?

Желанны эти сети?

Желанны так, как никогда

Ещё не довелось…

Вот то единственное «да»

В ответ на мой вопрос.

Что может быть – и что гадать,

Почти что год обид

Покрыло бы (о благодать!),

Что мозг мечтою сыт!

Ответ мой выслушал. Хорош?

Обороти монету!

Ужель ты нищенкой зовёшь

Смиренного поэта?

Чтобы принять твоих щедрот

Бессмысленнейший дар,

Чтобы польститься, о Эрот,

На… жалости пожар?..

И пусть хоть раз ты мыслил так,

С плеча, пожав плечом…

Мне нестерпимый этот мрак

Не осветить лучом.

Мой друг, владеть самой собой

Учусь семнадцать лет

Мериться силами с судьбой,

Следить полёт планет.

Всех демонов своих на бой,

Уже тогда обет —

И не удался б наш с тобой

Пленительный расцвет.

В моих мечтах отказом – вам

Гордыня напилась —

Давно! Когда я (по шагам)

Предугадала вас.

И хоть сие видений яд,

Сим розам не цвести, —

Не мне, мой друг,

Тебе – свой взгляд

Пришлось бы отвести.

Гений юмора

I

Мне тяжко. И всё-таки – вот она – стать

Писателя – кровью пишет!

С какою страстью хочу узнать,

Как человек дышит!

Я смеялась над жизнью, а она надо мной

Смеётся – с какой поры?

Я рьяно боролась с игрой земной

И – выключена из игры!

– Но в чём же трагедия? Ведь благодать,

Что ты – в безвоздушном пространстве,

Где даже и руки его целовать

Не можно. Что годы странствий

Тебя оторвут от него. Колесо

Лет полетит быстрее,

Что твоё – милое ещё? – лицо,

Обугливаясь, истлеет.

Пусть в радости – горе: давно полюбя,

И в смятеньи душевном борясь за себя

(Или против? Смешение речи!),

Я себе в испытанье, красу погубя, —

Кудри ножницами на плечи!

На халат и на пол облетали они,

Как под бурею розовый куст —

(Отоснилась ему! Ночи, ночи и дни —

Отмечталось! И мир – пуст!)

Всё пройдёт! И – прошло бы… Спасла его! Он,

Выздоравливая от недуга,

Завещал его мне. В голосе – мутный звон,

Зеркала заходили кругом, —

Колоннаду шатает и рушит Самсон,

– Что, Далила, ты сделала с другом?

– Не Далила, Колонна я! Падаю. Зал

Парикмахерской плыл кругами,

Я была так бледна, что бледнее зеркал,

Без кудрей, этот голый, как череп, овал…

О такой обо мне ты, дружок, не мечтал?

…А кто синим чулком бы за это назвал, —

О том посудите сами!

II

А когда уж конец, и вот она – смерть, —

Юмор, мой Гений-Хранитель,

Правит ладьёй и на верную твердь

Выводит её к обители,

Где всё протекло. Тучкой – смертная тьма,

А он