Жизнь Степана Бандеры: терроризм, фашизм, геноцид, культ - Гжегож Россолински-Либе

ее новый работодатель оказался жертвой избиений (националисты требовали от него «уплаты специальных пошлин за русских и евреев, работающих в Украине»). Как и ее другу-работодателю, ей поступали звонки и письма с угрозами физической расправы. В начале 1994 г. над ней издевались мужчины, заявлявшие, что «русская фамилия в паспорте не может скрыть ее “жидовское” происхождение». В сентябре 1994 г. стены и мебель в ее кабинете «разукрасили» антироссийскими и антисемитским надписями. Вскоре после этого инцидента ее работодатель, еврей по национальности, бесследно исчез2180.

Культ Бандеры в историографии

Распад СССР и образование Украины повлекли за собой изменения в среде профессиональных историков, но эти процессы практически не затронули апологетов. В результате завершения «холодной войны» начался процесс денационализации и деидеологизации сферы профессиональной истории. Историки получили доступ к советским архивам; кроме того, состоялось повторное обращением к свидетельствам жертв Холокоста. Некоторые историки, среди них и Джон-Пол Химка, постепенно переставали видеть в идеологии украинского национализма

ведущий нарратив украинской истории и занялись изучением подлинной истории ОУН, УПА и событий военных лет2181. Другие ученые, например, Дж. Армстронг, после распада СССР, похоже, перестали рассматривать украинскую историю под критическим углом зрения. На конференции во Львове (в августе 1993 г.) он утверждал, что «цель историка ...состоит в том, чтобы установить подлинную позицию героя, действовавшего в свою эпоху». Армстронг стал восхищаться Бандерой, Шухевичем, Лебедем, Стецько, Донцовым, Кубийовичем и Шептицким, полностью игнорируя при этом общеизвестные злодеяния2182.

Дискурс Бандеры и ОУН-УПА обрел в Украине националистические и радикальные черты и был, по сути, реакцией на советское наследие. Изобретением этого нового нарратива занялись историки, которые, как ни странно, были выходцами из советской высшей школы, однако общий абрис их концепции полностью перечеркивал советские интерпретации и очень напоминал тексты оуновских эмигрантов. В радикализацию постсоветского исторического дискурса внес свой вклад и праворадикальный сектор украинской диаспоры. Так, представители ОУН стали устраивать конференции, на которых Слава Стецько и Владимир Косик назидали украинских историков тому, как надо правильно писать историю (Киев, 28-29 марта 1992 г.)2183. Оуновские эмигранты основали Центр досліджень визвольного руху (ЦДВР)2184, офис которого со дня основания находится во Львове в здании учреждения Академии наук Украины (ул. Козельницкая, 4)2185.

ЦДВР поставил своей целью переиздание и популяризацию работ историков ОУН(б), в том числе Петра Мирчука и Владимира Косика, а также публикацию собственных исследований, сделанных в соответствии с националистическим нарративом оуновских эмигрантов. В сущности, за этим стояла попытка представить ОУН как демократическую организацию, а УПА - как освободительную армию, отрицая при этом их ультранационалистический характер и совершенные злодеяния. Более глубокая цель деятельности Центра состоит в том, чтобы возвысить роль «освободительного движения» - важнейшего компонента украинской идентичности. Свои цели ЦДВР изложил на языке, поразительно напоминающем язык историков из среды оуновских эмигрантов: «История освободительной борьбы народа - это основа национальной идеи каждого государства, основа его ценностей и политической ориентации. Прошлое украинского народа, в частности его освободительная борьба, долгие годы замалчивались и искажались тоталитарными режимами. Вот почему нам крайне необходим новый, непредвзятый взгляд на украинское освободительное движение. XX век стал пиком развития украинского сопротивления. Лучшим примером

тому является борьба Организации украинских националистов и Украинской повстанческой армии в 1920-1950 гг. К сожалению, сегодня деятельность этих структур остается одной из наименее изученных областей украинской историографии. Изучение различных аспектов борьбы украинцев за свою национальную и социальную свободу и является основной целью Центра исследований освободительного движения»2186.

Материалы о Бандере и ОУН-УПА продолжали издаваться в диаспоре и после 1991 г. Руководитель Фундації Українського Вільного Університету (Нью-Йорк) Петр Гой собрал несколько сотен вырезок газетных статей об убийстве Бандеры и опубликовал их в десяти объёмистых томах, назвав это монументальное издание основой для бандерознавства -науки о Бандере (ил. 260). Он заявил, что таким шагом он стремится облегчить «будущим украинским историкам процесс изучения трагических событий, связанных с убийством Степана Бандеры», и сделать Провідника предметом научного культа2187.

Новый ультранационалистический нарратив, появившийся в постсоветской Украине, является негативным зеркальным отражением советского, при этом историки, работавшие в советской и постсоветской Украине, считают его критическим и правдивым, поскольку он опровергает советский. В качестве доказательств того, что ОУН-УПА не занимались в 1943-1944 гг. этническими чистками и не убивали евреев, а ОУН(б) в тридцатые годы не делала выбор в пользу фашизма, были выбраны публикации эмигрантов, дискурс которых целиком базировался на отрицании. В 1993 г. была переиздана первая монография об УПА, написанная в 1946 г. Н. Лебедем2188. В 1995 г. издательство Відродження переиздало брошюру П. Полтавы Хто такі бандерівці та за що вони борються. В 1999 г. был также переиздан сборник статей Бандеры Перспективи української революції и еще несколько националистических трудов. Репринты этих изданий Відродження сопровождало предисловиями, написанными в националистическом духе, и современными фотографиями, сделанными на демонстрациях и ритуальных мероприятиях, проводимых, например, парамилитарной организацией «Тризуб» им. Степана Бандеры2189. В деятельности таких организаций принимают активное участие видные украинские ученые и политики. Сергей Квит, ставший в 2007 г. ректором самого престижного украинского вуза (Национального университета «Киево-Могилянская академия»), в девяностые годы был членом КУН и сотником «Тризуба» им. Степана Бандеры2190.

Популярные биографии

На формирование популярного и научного дискурсов о Бандере оказали влияние две группы. Одна из них состояла из оуновских эмигрантов (среди которых Мирчук) и диссидентов-националистов (среди которых Левко Лукьяненко, почетный доктор права университета Альберты, утверждавший, что власть в СССР контролировали евреи, и поэтому они в значительной степени несут ответственность за злодеяния советской власти). Вторая группа состояла из ветеранов ОУН и УПА, проживающих на территории советской Украины и впервые получивших возможность выразить свою точку зрения без вмешательства советской цензуры. Многие заявили, что только они являются единственными и достоверными источниками по истории деятельности ОУН-УПА. Их интерпретации не слишком отличались от нарратива таких ветеранов и историков, как Мирчук и Поточный, которые в послевоенное время проживали в диаспоре и имели возможность издавать свои работы без цензурных ограничений2191.

Первая крупная постсоветская биографическая работа Степан Бандера - символ нації была написана бывшим членом ОУН(б) и активным антикоммунистом Петром Дужим (1916-1997). Дужий вступил в ОУН еще в 1932 г., а в 1941г. он принимал участие в «Украинской национальной революции» в составе походной группы. В 1944 г. он возглавил в ОУН референтуру пропаганды. В июне 1945 г. он был арестован НКВД и, отбыв в Киеве двухлетнее тюремное заключение, до 1960 г. находился в ГУЛАГе2192.

Как и главный историк ОУН и агиограф Бандеры Мирчук, Дужий