250 дней в царской Ставке. Дневники штабс-капитана и военного цензора, приближенного к высшим государственным и военным чинам - Михаил Константинович Лемке

заявление правого крыла о желательной отсрочке реорганизации партии до наступления более спокойного и благоприятного времени объяснил, что в ближайшем будущем ожидать такого момента нет никаких оснований, ибо с продолжением войны возбуждение и недовольство среди рабочих возрастет еще больше как в Швейцарии, так и в воюющих странах, и что в связи с этим в 1916 г. возможно ожидать больших революционных выступлений, в особенности в России и Германии, после чего революционная волна может переброситься из Германии и России в Швейцарию, и тогда швейцарская социал-демократическая партия, как часть Интернационала, будет занята более существенными вопросами.

В дальнейшем съездом был подвергнут обсуждению вопрос об отношении швейцарской социал-демократической партии к состоявшейся в сентябре минувшего года в Швейцарии, в Циммервальде интернационалистической социалистической конференции пораженческого направления, издавшей манифест к пролетариям Европы с призывом к борьбе за скорейшее прекращение войны. Для освещения этого вопроса надлежит иметь в виду, что швейцарская социал-демократическая партия не приняла участия в Циммервальдской конференции и не прислала на таковую своего официального представителя, а затем в лице своего центрального правления, придерживающегося правого направления, отказалась подписать вышеозначенный манифест. Съезд подавляющим большинством голосов решил приветствовать Циммервальдскую конференцию, выразил полное согласие с ее постановлениями и признал необходимым всеми средствами способствовать проведению в жизнь ее решений.

Кроме сего, съезд выразил всем социалистическим партиям воюющих стран, оставшимся верными социал-демократическим принципам, признательность и симпатию, указав в своем постановлении на то, что «мир может быть достигнут лишь революционным выступлением пролетариата всех стран» и что швейцарская социал-демократическая партия обязана оказать моральную поддержку товарищам в воюющих странах и облегчить им борьбу с социал-патриотами и тем самым ускорить их выступление за прекращение войны и против своих правительств».

► Сегодня Алексеевым совершен шаг, которым я страшно возмущен, но… что значит мое штабс-капитанское возмущение при равнодушии генерала Пустовойтенко и при желании Алексеева не сталкиваться на «мелочах» с Горемыкиным, который все равно добился бы своего, но при видимом умалении авторитета начальника штаба… Типичное компромиссное соображение, показывающее, что Алексеев постепенно начинает проникаться ложной теорией уступок в малом (если это именно малое), чтобы одерживать победы в большом, чего, конечно, никогда на практике не будет: Горемыкины твердо ведут свою линию и всегда имеют поддержку.

Вот бумага, отправленная начальником штаба главнокомандующему Северным фронтом о недопущении впредь «белых мест» в газетах, так как: «1) они производят неприятное впечатление на общество, думающее, что от него что-то скрывается; 2) этим пользуется противник для наглядного указания на стеснения нашей прессы; 3) они возбуждают в обществе волнение и даже возбуждение против цензурных учреждений»… Копии этой бумаги, над которой витает дух Носкова, посланы председателю Совета министров и министру внутренних дел.

16-е, суббота

Вчера вечером царь вернулся из Бобруйска, переночевал в вагоне и сегодня утром уехал в Оршу.

Чтобы в сообщениях о его поездках, составляемых в главной квартире, не было ничего неудобного в военном отношении (как уже случалось раньше, например, о поездке в армию Щербачева в Бессарабию), теперь дворцовая часть представляет их сначала на просмотр нашего штаба.

► Генерала По держат здесь не очень-то помпезно: в собрании сидит он за столом с другими представителями военных миссий, Алексеев не делает ему никаких исключений. Андерс сострил: даже и здесь нас надули союзники – вместо представителя с двумя руками дали нам с одной рукой – правда, зато с головой (Жилинский и По).

► Алексеев просил командира корпуса Абрама Михайловича Драгомирова, когда он был здесь, взять его сына из полка в штаб корпуса для отдыха. Драгомиров понял просьбу иначе и взял корнета в штаб совсем. (Варшавская гвардейская кавалерийская бригада у него в корпусе и не вошла в гвардейский отряд, как и вся гвардейская кирасирская дивизия, вошедшая в VII армию.) Теперь сын просит отца вытребовать его в Ставку, чтобы дать ему возможность съездить в Смоленск и обвенчаться там с мадемуазель Немирович-Данченко.

► Наш румынский военный агент Семенов удален, на его место назначен полковник Татаринов, бывший болгарским агентом.

► Царь не поверил, когда Алексеев доложил ему, что на продовольственное совещание приезжало около 50 человек, – так показалась ему велика эта цифра, а он так мало кого видел из них, – для дворца они, конечно, были отсеяны Алексеевым. Вообще, аудиенции у царя приезжающим в штаб (не министрам) устраивает начальник штаба.

► 12 января Дитерихс уведомил Пустовойтенко: «Главнокомандующий согласен, в виде исключения, на выезд графа и графини Потоцких за границу, но возвращение их затем в Подолию нежелательно. К сему считаю необходимым добавить, что Потоцкие обслуживаются в своих имениях почти исключительно австрийскими подданными».

14 января эта телеграмма была показана барону Штакельбергу, которому и было вручено удостоверение, что к выдаче двухмесячного заграничного паспорта через Торнео в Лондон Париж и обратно для шталмейстера двора его императорского величества графа Иосифа Альфредовича Потоцкого, жены его Елены Антоновны, урожденной княгини Радзивилл, горничной Станиславы Пташковской и камердинера Кацера Иосифовича Михальского препятствий не встречается.

► Все хотел сделать несколько общих записей о жизни нашего штабного офицерства, да как-то не хватало времени. Сделаю сегодня.

Живут офицеры нашего управления разно: Алексеев, Пустовойтенко, Борисов, Носков и Щепетов – в здании управления, как указано на плане, остальные в реквизированных гостиницах или, при желании, по частным квартирам. Город, вообще, обилен гостиницами, и лучшие из них реквизированы. Так, «Франция» – под дворцовых чинов и приезжающих к царю лиц, «Бристоль» – под военных представителей союзников и лиц, около них находящихся, «Орловская», «Метрополь», «Тульская», «Петроградская», «Польская» и др. – под офицеров и генералов штаба. Один я живу на особой квартире, отведенной мне одновременно и под службу (Бюро) и под личную жизнь.

Служебный день обычно начинается в 10 ч утра, все же в сборе только к 11. Те, которые должны «поднимать карту», – нелепое выражение, слепо заимствованное из терминологии топографов, что означает указать на карте наше расположение по фронту, – иногда приходят к 8 утра, но зато говорят об этом до 8 вечера. Это «поднятие» – дело совершенно простое, но на словах офицеры Генерального штаба придают ему очень большое значение, так как должны вставать не в 9½, а в 7½ ч утра, хотя самое поднимание делают опять-таки не они, а черная кость – топографы и чертежники.

План второго этажа дома, занимаемого управлением генерал-квартирмейстера

До службы кто дома, кто в собрании пьет кофе или чай. Пустовойтенко и Алексеев встают в 8, и первый сейчас же идет гулять, возвращаясь к 9½—10 ч. Служба никого, кроме Алексеева, не утомляет, часами во время занятий разговаривают о