Королевство Кипр и итальянские морские республики в XIII–XV веках - Светлана Владимировна Близнюк

XV в. мы встречаем известных людей, приближенных короля, которые были и медиками, и доверенными лицами короля. Прежде всего следует вспомнить о роде Биби, "белых генуэзцах" сирийского происхождения, роль которых в политической жизни Кипра середины XV в. весьма заметна. Среди них мы находим врача и фармацевта, имеющего степень магистра, доктора фармакологии и медицины ("magister, doctor spedane arcium et medicine"). Это Томмазо Биби, получивший образование в Падуанском университете в 1419–1424 гг. Ему не раз приходилось выполнять обязанности посла Кипра и на Востоке, и на Западе. В 1426 г., когда король Кипра Янус (1398–1432) был взят в плен мамлюками, Томмазо Биби был послан с миссией в Каир. В 1432 г. он находился в Римской курии. В 1449 г. был послом Кипра в Генуе. 29 января 1453 г. его прокуратор генуэзец Андреа Бовоно из Нови появляется при дворе короля Кипра Жана II (1432–1458) и выдвигает требования о возмещении большой суммы денег, которые ему задолжала корона. Известно, что Томмазо имел феод от короля Кипра. Земля была отдана им в аренду мансионариям, от которых он должен был получать ренту. Но последние не платили, и их долги составляли существенную сумму. Томмазо через своего прокуратора и генуэзское правительство на Кипре требует от короля совершения правосудия и уплаты долгов своих подданных за много лет. Интересно в данной связи, что Томмазо Биби, киприот, члены семьи которого пользовались доверием короля, использует право белого генуэзца и обращается за помощью к генуэзскому правительству в Фамагусте и Банку св. Георгия[2070].

Случай пожалования земли врачу не является уникальным для XV в. В 1468 г. король Жак II (1464–1473) освободил своего хирурга Barteleme Estive от уплаты ежегодного налога за казалию Каталионда[2071]. В другом случае король жалует казалии Paliometoho и Clafdia своему врачу Габриэлю Джентиле. Эти казалии были пожалованы как феод с рентой в 1500 белых безантов[2072]. Флорио Бустрон говорит, что Габриэль Джентиле имел еще четыре казалии: San Teodoro, Patrichi, Dora, Chito[2073]. Само по себе пожалование феодов врачу можно рассматривать не только как плату за его труд, но и как проявление чрезвычайного уважения к человеку этой профессии. Георгий Бустрон, кроме того, подтверждает, что врач Габриэль Джентиле был настолько близок к королю Жаку II, что был назван, согласно завещанию короля, членом регентского совета вместе с Андреа Корнаро, дядей королевы. 15 ноября 1473 г. он был убит во дворце королевы вместе с Андреа Корнаро[2074]. Чуть ранее другой врач по имени Пьер Врион занимал важные позиции при дворе королевы Шарлотты и активно интриговал против будущего короля Жака II[2075]. Исполнение королевскими врачами дипломатических поручений в XV в. представлялось обычным явлением и никого не удивляло. Так, помимо Томмазо Биби, Леонтий Махера называет имя врача короля Кипра Януса Жана Синклитико, который также выполнял роль посла к сарацинам[2076]. Довольно трудно говорить об оплате труда врачей в XV в. Мы располагаем лишь одним фактом. В 1468 г. король назначает одному врачу Димитрию Сгуропуло, греку, в качестве ежегодного жалования 40 модиев пшеницы, 90 модиев ячменя, 40 мер вина и 500 белых безантов[2077].

Повышение социального и экономического статуса врачей как латинского, так и восточного происхождения, доказывает, что общество XV в. стало относиться к ним с большим уважением, чем прежде. В источниках XV в. мы находим выражения "профессор медицины" (professore di medicina, medicine professores); нотарии позволяют себе употреблять эпитеты, подчеркивающие глубокий профессионализм врачей: "eximius artium medicine doctor" (превосходнейший в искусствах медицины доктор")[2078]. Без сомнения, познания в области медицины значительно возросли по сравнению с XII–XIV в. Маловероятно, что латинские и восточные медики в XV в. столь сильно отличались друг от друга по своим знаниям и искусству врачевания, как в начале эпохи крестовых походов. В глазах общества медицина все более становится наукой, а врачи учеными людьми. Это стало возможным благодаря образованию, которое киприоты получали в европейских университетах, прежде всего, конечно, в Падуе. Избрание карьеры врача отпрысками знатных и богатых кипрских родов — лучшее тому доказательство.

Семьи Seba (Ceba, Sebakh, Zebas), Карери, (Carerius, Kareri), Capuri (Caphurius, Chatfuri) не имели статуса "miles" и не назывались "nobiles". Тем не менее, студенты из этих кипрских фамилий также весьма заметны в Падуе. Многие из них получают докторские степени. В первой половине XV в. особенно многочисленны среди них представители дома Карери. Почти все они получили степени докторов медицины, гражданского или канонического права. Понятно, что люди с таким образованием имели все шансы занять важные позиции в обществе как на Кипре, так и в Европе. Странно однако, что во второй половине XV в. мы почти ничего не слышим о семье Карери. Однако любопытно, что один из ее представителей Пьетро Карери (возможно, это тот же Пьетро Карери, который сам был отправлен в Падую в 1435 г. по линии фонда Пьера де Кафрана) в 1474 г. работает в Никосии в качестве нотария. Он является составителем акта об отправке очередного студента в Падую[2079]. А вот Seba, кипрские сирийцы, стали в конце XV–XVI вв. влиятельны на Кипре, породнились с другими известными фамилиями, явно вошли в состав кипрской элиты, владели землями и доходами на острове. Так, в 1468 г. король Жак II избрал на вакантную кафедру епископии Хеврона выпускника Падуи, изучавшего каноническое право, Жака Seba, сына байли королевского секрета[2080]. В 1480 г., вероятно, он же (Jacobus Ceba natione Cyprius publicus apostolica et imperiali auctoritatibus notarius) выступает в роли нотария, составившего очередной договор об отправке студента-киприота по линии фонда Пьера де Кафрана в университет Падуи[2081]. В 1500 г. епископом Хеврона был другой киприот-сириец и также выпускник Падуанского университета Жан Капури (Caphurius, Capuri)[2082]. Что касается фамилии Сильвани (Silvani), то нам не удалось ее идентифицировать. Тем не менее, ее представители также весьма активны в Падуе в 1440–1450-е годы.

Следующую категорию кипрских студентов в Падуе, получавших финансовую поддержку фонда Пьера де Кафрана, составляли монахи из кипрских монастырей, принадлежавших различным религиозным орденам: францисканцам, кармелитам, доминиканцам. Некоторые киприоты к моменту прибытия в Падую уже имели определенные позиции в церкви. Например, были пресвитерами или архидиаконами.

Обратим также внимание на то, что к концу лузиньяновского периода и во время правления на острове венецианцев значительно увеличивается поток незнатных студентов именно кипрского происхождения, которых называют людьми кипрской национальности: "frater Vincent filius quondam Rubeni, natione Cyprius"[2083]. Встречаются среди киприотов студенты с латинскими, греческими или сирийскими именами, которые, однако, нам ни о чем не говорят. В таких случаях часто указывается только имя