Единственные - Ольга Вечная

ребенка, поэтому охотно велась на его порывы, поощряла похоть. Позволяла ему рисковать и не предохраняться. Время идет, но мы продолжаем сходить с ума в объятиях друг друга.

Облизываю губы и кокетливо прикусываю нижнюю.

— Это точно не может быть ошибкой? — вдруг спрашивает Илья.

— Боюсь, что нет. Нас и так много раз проносило, родной.

— Я завтра же сделаю вазэктомию, — решительно заявляет муж.

— Вазэктомия! Папа, что это? — подхватывает Юля, и я взрываюсь от хохота.

— Хирург из нас двоих, конечно, ты, но смею предположить, что это уже не поможет. Следующие девять месяцев нам бояться нечего, можешь особо не торопиться.

— О нет! Как же так? — стонет Илья. Сам уже не может притворяться расстроенным и начинает смеяться вместе со мной, щеки порозовели. Наконец мы крепко обнимаемся.

— Как думаешь, это мальчик или девочка? — гадает он.

Мы оба смотрим на то, как Рома доламывает тройник, который Илья разрешил разобрать в целях развития. Чтобы уже закрыть тему электричества.

— Надеюсь, девочка, — добавляет муж сам себе.

— Обычно залетные у тебя все пацаны, — подкалываю я.

— Вот черт.

— Пап, так можно планшет или нет? — начинает нудить Женя.

— Ты сколько сегодня уже играл? — спрашивает Илья. Сыновей он воспитывает в строгости, это Юле можно сидеть на шее без ограничений по времени.

— Нисколько! Я только из секции пришел и уроки сделал. Мам, — бубнит Женя. — Мама-а, скажи же? Я все уроки сделал!

— Он говорит правду, — киваю я.

— Хорошо, возьми, — разрешает Илья. — Полчаса.

— Ром, погнали! — дает команду Жека.

Рома срывается с места и спешит за братом в гостиную на диван. По пути они начинают препираться и спорить.

— Я тоже хочу планшет, — куксится Юля.

— Я думал, ты поможешь папе починить дом. — Илья кивает на поломанную розетку.

— Помогу, — смущается Юля. С папой она готова делать что угодно — чинить розетки, слушать нудные вебинары на медицинские темы, смотреть боевики или дурацкие комедии. Прям как я.

И они вдвоем возвращаются к работе. Через пять секунд раздается крик Жени:

— Вай-фая нет!

— Ну, конечно, его нет! Я же обесточил квартиру! — отвечает Илья, закатывая глаза. Потом добавляет тише: — Хоть бы это была девочка. О нет, Поля! Это же снова в роддом! Снова рожать!

— Мы справимся, — подбадриваю я его. — Танюша тебя обожает. — Играю бровями.

На лице Ильи отражаются страдания, но он берет себя в руки и начинает слегка улыбаться. Явно чувствуя себя польщенным и преисполненным гордости.

Четверо детей? Почему бы и нет? У нас большой дом, у Ильи хорошая стабильная работа. Он замечательный отец и муж. Сыновья, конечно, полностью оправдывают знаменитую фразу «Наши внуки отомстят нашим детям», которую часто повторяет Виктория Юрьевна. Но мальчишки у нас классные! А дочь — и вовсе сокровище.

Наконец муж вспоминает свои умные книжки и начинает говорить правильные слова:

— Поздравляю, Полин. — Надо это отметить.

— Спасибо. И я тебя поздравляю, любимый. Большая семья, как мы и планировали. Я очень счастлива!

— О, я рад. Работать мне еще и работать.

Игриво пожимаю плечами, даже не собираясь спорить. Он любит свою работу — она ему в радость.

Илья умудряется договориться с Юлей, и та соглашается пересесть на пол. Когда он выпрямляется, я быстро подхожу и прижимаюсь к его груди, Илья обнимает в ответ и целует. Наша редкая минута тишины и нежности. Прекрасная. Настоящая. Всегда особенная.

— Как бы нам клонировать Эмилию Никитичну? — спрашиваю шепотом.

— Что-нибудь придумаем, — отвечает Илья. — Я люблю тебя.

— А я люблю тебя.

Мы снова обнимаемся и чувствуем, что удачливее нас людей нет.

Бонус-эпилог

Еще три года спустя

— Тебе удобно?

В последний год Илья оперирует мало, но пациентам по-прежнему уделяет кучу времени, поэтому в первую очередь я всегда спрашиваю, есть ли у него возможность поболтать. Если он не в оперблоке, в стерильном халате, то ответит на звонок. Что-то важное я выдаю залпом.

Сейчас — просто хочется его услышать.

— Говори, Полин. Я только к себе зашел.

— Все нормально?

— Обычно. Домой приеду пораньше, я помню, что ты заказала шикарный ужин.

Улыбаюсь. Да, я так делаю пару раз в неделю. Мать четверых детей может позволить себе отлынивать от домашней работы, иначе с ума сойти можно.

— Купишь вино?

— Есть повод?

— Да нет, хотя…

— Говори. Мы же не беременны?

Прыскаю.

— Нет, мой хороший, я по-прежнему планирую выйти на работу этой осенью, иначе Софья Ашотовна объявит тебе бойкот, а я не могу так поступить со своим мужчиной.

— Бойкот — это мягко сказано. Она мне голову оторвет.

— Это правда. Но главное, я скучаю по нашим операциям.

Пару ударов сердца длится пауза, она возникает не потому, что нам обоим нечего сказать. Напротив, эмоций слишком много. Мы их проживаем.

— И я скучаю, девочка моя, — произносит Илья чуть мягче, чем обычно общается главврач одной из самых сложных больниц города.

По голосу распознаю, что улыбается.

Наш служебный роман был горяч. Он казался мне тайным, а в действительности о нем с первого дня трещала вся больница. Сейчас мы мирно живем в своем доме с кучей детей, но иногда оба скучаем по прошлому. Два навеки неприкаянных адреналинщика. Никто не ждет мужа с работы так, как я. Никто не слушает подробности операций настолько внимательно.

Илья добавляет: