Единственные - Ольга Вечная

— Обязательно куплю вина, повспоминаем, как я дышать при тебе боялся.

— Ты — дышать?! Это я едва выстояла!

Он глухо смеется, а я понимаю, что кокетничаю.

— Красное? — спрашивает весело.

Тут же включаюсь в игру:

— Да, красное, пожалуйста. Слушай, я что позвонила-то! Мия заезжала, у нее новости. Кажется, она отыскала, где у папы один из тайников.

— Опять?

— Нет, на этот раз наверняка. Ну-у, почти. Ты же знаешь Мию!

Отдать сестре должное, она сильно изменилась за последнее время: стала серьезнее, хитрее, перестала слепо доверять шарлатанам. Вышла замуж за приятеля Ильи, он на нее положительно влияет.

На самом деле у меня есть план в отношении мужа. Получится ли осуществить — понятия не имею, но мне кажется, стоит попробовать. По крайней мере, попытаться.

Вечером Илья возвращается чуть раньше, чем обещал. Мы кидаемся встречать! Женя с Ромой уже достаточно взрослые, почти подростки, но, когда приезжает папа, вновь словно становятся детьми: глаза горят радостью, эмоции переполняют. Парни высыпают на крыльцо, шестилетняя Юля поспевает за ними. Потом уже выходим и мы с Олечкой и Газзи.

Илья подхватывает Юлю на руки, как перышко. Она такая тоненькая и миниатюрная у нас получилась, что неизвестно в кого. Наверное, в его маму, других вариантов нет. Он здоровается с сыновьями, слушая их торопливые рассказы о событиях дня. Кивает, как-то комментирует. Потом смотрит на нас с Олей и хлопает в ладоши. Наша младшая изо всех сил тянется к папе и с удовольствием обхватывает его за шею. С девочками он другой, нежный, бережный.

Илья передает мне пакет с покупками, целует в щеку. Через три часа после ужина спрашивает:

— Ты правда этого хочешь?

— Да.

— Но ты ведь понимаешь, что вряд ли мы найдем этот тайник спустя столько лет. — Он слегка прищуривается. Очевидно, что в успех не верит, но старается быть мягким.

— Я хочу побыть с тобой, а это хороший повод. Ну и ради такого случая Мия поможет с детьми.

С полминуты мы смотрим друг другу в глаза, после чего муж сдается и кивает:

— Ладно, едем. Бери билеты.

— Ура! Мы летим в Питер искать клад! — радуюсь я.

Время до следующих выходных пролетает стремительно. Вообще, наша жизнь летит быстрее ветра — настолько она насыщенная и полная. Дом полон детей, постоянно приходят еще и соседские, Нина часто заезжает. Не обходится без проблем, конечно, но все их получается преодолеть. Например, в прошлом году приезжала биологическая мать Жени.

Я поначалу так сильно разнервничалась, что саму себя перестала узнавать. Казалось, что Женя потянется к своей маме — шикарной женщине, доктору наук, совершившей ряд важных открытий. А я? Кто я? Медсестра в очередном декрете? Я покормила ночью Олю и полчаса рыдала в кухне над фотографиями маленького Жени.

Я долго не могла полюбить его, принять полностью, перестать ревновать к нему Илью. Но потом, когда это случилось, когда этот ребенок стал моим, всякий раз колотило от одной мысли, что его заберут.

Возможно, в глобальном плане мать Жени сделала правильно, выбрав науку, но в отношении маленького мальчика ее решение было непростительным. Я присвоила ее ребенка себе, заботилась о нем как о своих детях. Я не могла бы делать это, не полюбив всем сердцем.

Я горько тихо всхлипывала, пока не проснулся Илья и не вправил мне мозги.

— В смысле — ты какая-то медсестра, Поля? — развел он руками. — Ты богиня оперблока, которая спасла жизни тысячам людей. Ты родила мне сына и двух дочек и теперь каждый день заботишься о нас.

— Врачи спасли этих людей, не я, — буркнула.

— Но ты там была и работала не покладая рук. Оценить твой вклад невозможно, как и сравнивать его с чем-то. Ты потрясающая женщина, изумительный человек, и ты самая лучшая мать нашим детям. Я бы никогда не завел семью с другой, если бы ты мне отказала. Ты даже не представляешь, сколько сделала для нас с Женей. Даже не представляешь.

— Прекрати так говорить.

Однако Илья не прекратил. Мой муж — невообразимо талантливый и ответственный человек. К нему на операции летали со всего мира, да и сам он не раз приезжал в столицу провести мастер-класс. Он спасал бы пациентов до сих пор, если бы имел возможность. Я ужасно им гордилась и не могла игнорировать тот факт, что он сидел рядом всю ночь и говорил, как я важна для него, а утром ушел на работу главврачом, потому что хирургом больше не мог.

Пальцы Ильи с каждым годом болят все сильнее. В периоды холодов и смены погоды, мне кажется, он неделями живет с болью, хоть и не признается. Но я чувствую. Я всего его чувствую.

Я поговорила с той женщиной, потом поговорила с Женей, и он отказался от встречи. Забрался ко мне на колени, как маленькая Оля делала, прижался.

Биомама оставила ему контакт и сказала, что он может связаться с ней в любой момент, после чего вернулась в Азию. Возможно, в будущем их встреча состоится, но я больше не жду ее с такой паникой.

Та ночь слез была моим откатом в прошлое, превращением из взрослой успешной женщины, матери, в ревнивую, неуверенную в себе девочку. Я не стыдилась ее, потому что невозможно расти, меняться совсем без откатов в прошлое. Никак без них. Невозможно перекроить себя и больше никогда не совершать ошибок. Просто с каждым годом откаты становятся реже, я научилась их преодолевать.

Моя жизнь была сложной, но я построила ее так, как хотела. Главврач БСМП считает, что его жена — невероятная женщина, и я решила, что больше не буду с ним спорить.

В Питер мы вылетаем ранним утром. Я прощаюсь с детьми, они как-то сразу сплотились друг вокруг дружки и обещают помогать и заботиться. Разумеется, мы оставляем их