Единственные - Ольга Вечная

Дежурю у двери, пока не слышу младенческий плач. Так быстро… И правда почти пять минут, не обманула. Больше меня ничего удержать не может. Обещаю себе не смотреть «как бешеный» на акушерку и врываюсь в родзал. Полина плачет, у нее на животе лежит наш крошечный сыночек и тоже плачет. Акушерка от души хвалит Полю, рассыпаясь в эпитетах, врач поддакивает, но хвалит уже ребенка. Славный получился, дескать, крупненький.

Господи, спасибо тебе! Я сам быстро вытираю щеки и подхожу к жене. Целую ее в макушку и прижимаюсь своей щекой к ее щеке. Поля всхлипывает.

— Я люблю тебя, — говорю ей. — Умница.

— А я тебя. Больше всех на свете люблю.

Неонатолог забирает нашего малыша, чтобы взвесить и укутать.

— Танюш, и тебя я тоже люблю! — шепчет Поля. — Спасибо тебе огромное! Илья, слышишь, все прекрасно! Все прошло прекрасно!

— Кажется, и я тоже люблю Танюшу, — улыбаюсь, глядя на акушерку. По возможности по-доброму.

Танюша в ответ смеется. Но по-прежнему на меня немного злится.

— Все супер, — сообщает она, — родила как по маслу. Видно, что хорошо Илья Викторович постарался, растянул как следует, — добавляет, вообще ничуть не смущаясь. Явно мстит. Подумаешь, каплю повысил голос, в моей больнице на такое вообще не обижаются.

Я закатываю глаза, дескать, ну и юморок в этом заведении. Полина хохочет вслух.

— Да, он у меня молодец. — Обнимает меня за шею. — Мой первый мужчина. Других не было и не будет.

— Один на всю жизнь? Вообще один? — включается Танюша. — Вот это любовь! Разве такое сейчас бывает? А вы, Илья Викторович, счастливчик. Далеко не всех так сильно любят.

— Бывает, конечно, — шепчет Полина. — После него ни на кого даже смотреть не хотелось. Ни разу.

— Да ладно? — прищуриваюсь я, встревая. — Погоди. Ты же шутишь сейчас?

Новая информация на мгновение сбивает с толку. Не то чтобы это было для меня важно, но… Я ловлю взгляд Полины, хмурюсь. Она мило улыбается и кивает, дескать, все верно, ты не ослышался. Мы не виделись пять лет. Целых пять! Как такое вообще возможно, чтобы ни с кем?..

— Папочка, займитесь сыном, у нас с Полиной еще есть дела, — перебивает поток моих мыслей акушерка.

Я киваю и иду к неонатологу, который как раз пеленает мальчика. Проверяю бирку: «Ветрова, 55 см, 3830». Все верно. Благодарю за работу.

Сердце колотится на разрыв, когда беру малыша на руки и смотрю на его личико. А потом, пока сижу рядом с Полей, наблюдаю, как она кормит нашего сына. Поглаживаю ее. Не знаю, что еще сделать, как выразить свои чувства. Происходящее — безумно трогательно.

— Верни, пожалуйста, крестик, — шепчет Полина мягко.

Достаю из кармана и протягиваю ей.

— Он мой, — говорит Поля, сжимая металл в ладони. — Я без него не могу.

— Твой. Конечно, твой. Только твой и всегда только таким был. — Целую жену в лоб.

Я не уверен, заслуживаю ли такого счастья. Но сделаю все, чтобы эта потрясающая женщина улыбалась как можно чаще. Каждый день чувствовала, как много для меня значит.

Я оставляю Полину рано утром. Она крепко спит в палате, маленький Рома сопит рядом. Надо забрать Жеку от родителей. У Поли все хорошо, при необходимости ей помогут.

Напоследок, как влюбленный мальчишка, пишу ей записку. Пишу, что уехал за старшим, что буду на связи. Что люблю ее. Что она умница.

Перед тем как поставить подпись, замираю с ручкой в руке. Она столько раз повторяла, что ждала меня. Столько раз! Ждала все пять лет. День за днем. Я… даже подумать не мог, что ждала во всех смыслах. Как такое вообще возможно? Наверное, для Поли вообще нет ничего невозможного. Никого к себе не подпустила. Она моя мажорка. Моя самая настоящая принцесса. Моя жизнь.

Ниже добавляю:

«Обещаю, что ты не пожалеешь. Я буду твоим единственным».

Эпилог

7 лет спустя

— Полина, нет, — говорит Илья предостерегающе. — Нет, нет и еще раз нет!

— Илья, да! Тысячу раз да! — Мои губы дрожат. Я борюсь с собой изо всех сил! Борюсь, как в последний раз в жизни, а потом не выдерживаю и начинаю хохотать.

Он смотрит на меня в панике. Я по праву могу собой гордиться. Удивить главврача больницы не так-то легко, но у меня получается. День за днем. И то ли еще будет.

— Поля, нет! Мне сорок три года, Полина, я старый человек! Скажи, что ты пошутила!

— Прошлой ночью ты был кем угодно, но только не «старым человеком». — Показываю ему язык. Прошлой ночью он был потрясающим.

— Ты посмотри на меня! — Илья беспомощно разводит руками.

Они с Юлей целых полчаса чинят розетку, для этого пришлось вырубить свет во всей квартире. Трехлетняя Юля сидит у Ильи на шее, держится за его короткие волосы и по возможности подсказывает, рядом Рома с Женей крутят отвертками шурупы в купленных для них розетках. Ту, что в стене, они вырвали с мясом. Не представляю как, но виноватого уже не найдешь. Это, бесспорно, опасно — мы уже провели воспитательную беседу.

Илья поднимается на ноги. Хочет снять дочь с шеи, но ей там слишком удобно, чтобы легко сдаться. Юля обнимает папу изо всех сил руками и ногами.

— Нет, нет, папа, не хочу! — хнычет она.

— Ладно, понял. Прошу прощения, — сдается Илья и подходит ко мне с дочкой на плечах. — Покажи. Я не верю, ты обманываешь меня.

Показываю два теста с положительным результатом, он морщится и опирается ладонью о стену. Делает вид, что силы его покидают и он вот-вот рухнет. А мне так смешно! Я никогда не была против того, чтобы родить еще одного