XX век. Уроки истории. 1900-1939 - Егор Станиславович Холмогоров

В 1911 году в Российской Академии Наук была создана радиевая лаборатория во главе с академиком Вернадским. Именно Вернадский в годы войны вновь привлечет внимание Сталина к теме атомной бомбы. К 1914 году в России уже было четыре радиологические лаборатории. Физики, способные разобраться в американских атомных секретах, появились именно благодаря лучшему в мире царскому образованию.

Но в космос-то, в космос товарищ Сталин точно полетел сам! Ну, во-первых, не Сталин, ещё неизвестно как Сталин отнесся бы к идее бесполезно запускать дорогостоящие ракеты ради пиара – он был человек по-мелкому прижимистый. Впрочем, если в логике сталинского маршрута, то да.

А во-вторых, работы пращуров нашей космической программы – и Циолковского и Цандера были написаны уже до революции. Ещё до революции написал свою первую работу и Александр Шаргей, более известный как Юрий Кондратюк, в будущем белый офицер и разработчик знаменитого гравитационного маневра, который использовался нами и американцами для полетов на луну.

Нет ни одного индустриального и научно-технического направления, в котором Российская Империя без революции не могла бы развиваться так же, или ещё более успешно, чем она развивалась после революции. С той только разницей, что это не обошлось бы в бесчисленное множество унесенных революцией и террором жизней.

Куда мы ни кинули взор, всюду в царской России мы находим опровержения базовой сталинистской доктрины «Белого Конго» и приходим к выводу:

1. Россия была передовой страной тогдашнего мира и ни в одной области не имела столь радикального отставания, чтобы это требовало чрезвычайной кровавой самоколонизации.

2. Существование в России вполне было выгодно частному человеку и существовал достаточный набор ненасильственных стимулов, чтобы сделать его агентом развития, в частности, существовали надежные социальные лифты.

3. Культура и традиции были фактором силы, сплоченности и устойчивости, и никакого критически тормозящего влияния на развитие не оказывали.

4. Страна стояла на высоком уровне социальной гуманности (порой слишком высоком, что её разоружило перед революционерами). Архаизация социальных технологий в ней была абсолютно искусственна.

5. У России было своё место в мировой системе, что позволяло развиваться в сотрудничестве и соперничестве с другими странами, меняя и комбинируя партнеров, как это было выгодно, и оптимизируя соотношение затрат и приобретений.

Только уверенность советских пропагандистов в зашоренности восприятия советских детей позволяла, не рефлексируя, помещать в учебнике картину, рассказывающую о том, как во имя тяжелой индустрии уничтожается потребительская и советский человек остается буквально с голым задом.

Большевизм и сталинизм не вывели Россию из дремучей тьмы к царству света, а напротив – затормозили и исказили динамичное и органичное развитие страны, внеся в него такие элементы как истребление целых социальных слоев, использование рабского труда, террор против крупнейших ученых. Нищету масс.

И когда современные государственные мужи делают книксены не перед царями Александром III и Николаем II, не перед министрами Вышнеградским, Витте и Столыпиным, а именно перед «человеком труда» Сталиным, у меня иногда закрадывается нехорошее впечатление, что их интересуют не столько индустриальные достижения, сколько кровавые людоедские технологии.

И от этого пристального заинтересованного взгляда людоеда становится как-то не по себе.

Прославление Сталина – это не историческая справедливость и даже не исторический миф. Это отравление сталинской и собственной пропагандой, принятие плакатов за реальность. И, главное, это угроза нашему будущему. Это ложный анализ условий и хода промышленного рывка России в ХХ веке и ложный набор рецептов интенсификации этого рывка в будущем.

Культ сталинского «эффективного гипернасилия» не только по-человечески антигуманен и греховен. Он ещё и неэффективен. Поднять экономику с помощью гипернасилия, с помощью мобилизационных планов и пятилеток, с помощью снижения доходов трудящихся и их внеэкономического принуждения, – в реальности невозможно.

Рывок как рывок вообще фактически невозможен. «Рывками» сталинские достижения были только по сравнению с ленинскими провалами. Никогда сталинской экономике так и не удалось выйти на проектные темпы органического индустриального развития царской России. Рецепты индустриализации необходимо брать у Александра III, Менделеева, Витте, Николая II и Столыпина, а не у Сталина.

ХЬЮИ ЛОНГ. ЖЕРТВА РУЗВЕЛЬТА? ПРЕДТЕЧА ТРАМПА?

Хьюи Лонг – губернатор Луизианы, сенатор США (единственный убитый в должности), конкурент Франклина Рузвельта в составе Демократической партии США. Лонг стремительным метеором пронесся по небосклону американской политики рубежа 1920-30-х и оказался настолько опасен для истеблишмента, что подвергался постоянным клеветническим нападкам при жизни, включая обвинения в «фашизме».

Еще при жизни Лонга спивающийся Синклер Льюис сочинил заказной роман «У нас это невозможно», где Лонг был изображен в виде американского Муссолини, Берцелиуса Уиндрипа, приход которого к власти превращает США в диктатуру латиноамериканского образца. Смысл романа, и созданной на его основе пьесы, был вполне прозрачен – представить Франклина Делано Рузвельта как спасителя демократии в Америке от фашистской гадины. В 1936 году рузвельтовское «Управление общественных работ» (WPA), в период «нового курса» руководившее трудовыми армиями полутоталитарного образца, ставила спектакли по пьесе Льюиса по всей стране.

Впрочем, к тому моменту «фашистская угроза» уже стала абстрактной – убитый Хьюи Лонг лежал в могиле, причем ответственность за его странную смерть и тогда и сейчас возлагалась многими на Секретную Службу США.

Чем же Хью Лонг так насолил американскому истеблишменту? Прежде всего тем, что на посту губернатора Луизианы в 1928-32 заложил основы современного социального государства, реально ориентированного на интересы большинства – наиболее бедных слоев населения этого штата глубокого Юга.

«В штате было построено более 14000 км новых дорог; 111 новых мостов, включая мост через Миссисипи; — пишет Н.В. Овчинников в книге «Борьба за Америку в 1930-х» (М., Самообразование, 2009), — организовано распространение бесплатных (т.е. финансируемых штатом) учебников для школьников, бесплатных ночных курсов для взрослых по ликвидации неграмотности; расширена сеть бесплатных медицинских услуг и благотворительных госпиталей; построена новая дамба, новый аэропорт у Нового Орлеана, один из крупнейших в стране; новый Капитолий. Был ликвидирован избирательный налог; снижены налоги на собственность и цены на общественные услуги; введён мораторий на выплату долгов по закладным (в условиях Депрессии), созданы многие рабочие места».

Каким образом Лонг всё это финансировал в условиях депрессии, ухитряясь еще и сокращать налоги? Он увеличивал долг штата, принимая новые обязательства. Но почему тогда Луизиана так и не прогорела? Дело в том, что Лонг брал кредиты и обязательства, но под обеспечение налогами. А налоги вводил на сырье, которое нефтяные корпорации качали из штата. Не было человека, которого сильнее бы ненавидели в «Стандард Ойл», чем Лонг.

Лонг придерживался политики «максимум налогов для корпораций, минимум – для бедняков», тем самым он увеличивал и свою электоральную базу. Отмена подушного налога в Луизиане позволила зарегистрироваться в