Совращенный поселянин. Жизнь отца моего - Никола Ретиф де ла Бретонн

же духе, в каком оно было начато, а не то он подвергнется участи младенца, которого берут от хорошей кормилицы и передают дурной, это хуже, чем если бы все время его кормила последняя. — Если она выживет, она станет его воспитательницей, будьте в этом уверены, сударь, — ответил я, — но она подвергается ужасным припадкам, и я опасаюсь, как бы они не доконали ее! — Напишите ей немедля о моем предложении. Я полагаю, благодаря ее дружбе к моей жене, это произведет на нее впечатление и отвлечет от горя, внушив желание послужить дорогой ее сердцу покойной Юрсюли. — Итак, любезная жена, прибегни к этому средству, постарайся вырвать ее из оцепенения, пробудив свойственное ей великодушное стремление жертвовать собой ради любимых существ.

Как видишь, теперь у меня остается немного дел в Париже. Вчера я навестил бедную Лору и, по счастью, застал ее одну. Не зная меня, она оказала мне прием как рядовому посетителю. — Мадемуазель, — обратился я к ней, — мое имя Луазо. Годэ и несчастный Эдмон, без сомнения, говорили вам обо мне? — Она ответила мне любезностью. — У меня есть серьезные основания упрекнуть вас, — продолжал я, — но разве можно жалобами и упреками исправить беду? — Затем, не входя в подробности, я протянул ей письмо Эдмона. Она прочитала: я видел, как она содрогнулась, побледнела и залилась слезами. Ни слова не говоря, я тут же дал ей письмо Пьера со вложенной запиской Эдмона. — Это уже слишком! — воскликнула она, возвращая мне письмо. — О боже! Я виновата в смерти кузины и в преступлении Эдмона!.. Но вы убедитесь, сударь, что у меня не каменное сердце! — При этих ее словах вошла красивая дама. Я догадался, что это Обскурофила. Лора в двух словах рассказала ей о происшедшем. — Боже мой! — воскликнула танцовщица. — Надо повесить этого негодяя!.. Слышишь, милая? Имей в виду, моей ноги больше не будет у тебя. Если он вновь появится, я умру от страха. Тьфу! Убийца! Какой ужас! — Пустоголовая женщина еще несколько минут распространялась в том же духе, причем ее никто не прерывал, потом она поднялась: — Ты плачешь! Ну что ж, я покидаю тебя. Прощайте, люди добрые, у меня нет с вами ничего общего. — Лора проводила ее до дверей и сказала, что настоятельно просит позабыть ее. Танцовщица ответила ей дурацкими шуточками и удалилась. Но я понял по сухому тону, каким Лора с ней говорила, что она растрогана и готова измениться к лучшему. Я поддержал ее в этом намерении, пояснив ей, что для вящего успеха ей надлежит покинуть Париж и жить с дочерью. — А где она, сударь? — У меня, ее воспитывает госпожа Парангон. — Ах, сударь, я поеду с вами, если вы мне окажете такую любезность. — Итак, если она в ближайшие дни не переменит своего решения, чего я не думаю, я возьму ее с собой. Предупреди об этом наших дам; без сомнения, они одобрят меня. Это мать малютки Лоры и родственница Эдмона, который так хотел, чтобы она исправилась.

До свидания, любезная жена. Надеюсь, что вскоре буду иметь удовольствие видеть тебя.

(Здесь перерыв в несколько месяцев. За это время маркиз побывал в О*** вместе с сыном и уговорил госпожу Парангон переехать в Париж и там воспитывать мальчика на глазах у его родных и вывозить его в свет. Он оставил у нее юного графа, согласившись, чтобы он прожил некоторое время в провинции. По возвращении в Париж маркиз получил нижеследующее письмо.)

ПИСЬМО CCX

5 мая того же года

Письмо переведено с английского

МАРКИЗУ ДЕ ***, В ПАРИЖ

Ваша светлость! Проживающий у меня человек, по его словам француз и лакей убийцы, скрывшегося в Англии, просит меня получить для него удостоверение от мирового судьи в том, что убийца скрылся, обманув его бдительность. Вслед за сим, в доказательство правдивости своих слов, слуга вручил мне деньги, полученные им от вас, маркиз, на расходы его так называемого хозяина, и просил добросовестно их переслать вам. Итак, вы можете, маркиз, получить эту сумму в Кале, в конторе судоходства. Низко кланяюсь вам, маркиз.

Эндрьюз Поуэл, хозяин гостиницы «Золотой лев» в Портсмуте близ гавани.

УДОСТОВЕРЕНИЕ МИРОВОГО СУДЬИ

На основании свидетельства Эндрьюза Поуэла, хозяина гостиницы «Золотой лев» в городе Портсмуте, а также ввиду бескорыстия, проявленного упомянутым Лажарри, по происхождению француза, слугой некоего сьера Эдмона, также француза, обретшего убежище в нашем королевстве, можно признать, что без ведома упомянутого слуги упомянутый сьер Эдмон скрылся из города, причем не удалось установить, куда он направился. Вслед за сим нам была передана сумма денег, принадлежащих упомянутому беглецу, с тем, чтобы их переслать во Францию маркизу де***, которым были выданы эти деньги. Подтверждая вышеизложенное, мы подписали настоящее удостоверение.

Кавалер Тюрнил.

(Приписка маркиза Зе*** на конверте, заключающем эти две бумаги и адресованном господину Луазо.)

Вот что я получил из Кале, любезный сударь. Пересылаю все это вам.

Целую своего сына и его любезную наставницу и от всей души радуюсь, что она несколько утешилась. По правде сказать, тот, кого она оплакивает, не стоит и половины пролитых ею слез. Сердечный привет госпоже Луазо. Никогда не забуду внимания, которое она оказывала мне во время моего пребывания в О***. Весьма огорчен, что прелестная вдова[118] отвергла мои утешения; она почти столь же печальна, как и госпожа Парангон. Это как-то не вяжется с ее хорошенькой мордашкой. Нет, ей это не к лицу, ей это не к лицу. Я не забываю ни очаровательную Фаншетту, ни кающуюся[119]. Что до мужчин, они знают, что я их друг.

(Перерыв в три года, в течение коих все друзья жили вместе в О***, а Эдмон не давал о себе знать, посему не было и писем.)

ПИСЬМО CCXI

Из Канады, 1768 г.

ОТ ЭДМОНА К ПЬЕРРО

Он рассказывает мне о своем бегстве и о пребывании среди дикарей

Если ты еще не потерял интереса к извергу, то прочитай его письмо. После совершенного мною преступления меня перевезли в Англию. Надеясь, что море поглотит меня во время плавания, я без сопротивления взошел на борт пакетбота. Столица Англии чересчур похожа на Париж, и мне казалось, что я