Император Николай I - Александр Николаевич Боханов

принц Оранский (1792–1849) – будущий близкий родственник; в 1816 году он женится на Великой княжне Анне Павловне (1795–1865). В 1840 году принц станет Королем Нидерландов под именем Виллема II, а сестра Николая Павловича – Королевой[45].

На обратном пути в Россию Великие князья остановятся в Берлине и будут гостями Короля Фридриха-Вильгельма III. Здесь Николай Павлович еще ближе познакомится с семьей Короля, а главное – с его дочерью Шарлоттой.

…Возвращение в Россию не было сопряжено с заметным изменением повседневного уклада жизни. Продолжились занятия; главные предметы теперь – финансы, их история и организация, но в первую очередь военные науки. В эти месяцы Николай Павлович усиленно учится военному инженерному делу под руководством тогдашнего «главного инженера России», будущего директора Инженерного департамента – графа, инженер-генерала К. И. Оппермана (1765–1831).

В начале марта 1815 года обычное течение дел было прервано невероятной новостью: свергнутый Наполеон, находившийся в ссылке на острове Эльба, покинул место своего изгнания и с триумфом 20 марта вступил в Париж, откуда в последнюю минуту еле успел бежать Король Людовик XVIII.

Державы – победительницы Наполеона Россия, Англия, Пруссия и Австрия отказались его признать, объявили «вне закона» и 25 марта заключили договор о совместном военном выступлении против «узурпатора». Русская армия готовилась к новым сражениям в Европе.

Теперь в них должен был принять участие и Николай Павлович, который 13 мая в сопровождении бессменного Ламздорфа покинул Петербург и почти через две недели был уже в ставке командования в Гейдельберге, где находился Император Александр I. Здесь наконец Ламздорфа сменил генерал-адъютант, генерал от инфантерии граф П. П. Коновницын (1764–1822).

На этот раз Русской армии не пришлось принять участие в борьбе с Наполеоном. Под командованием герцога Артура Веллингтона (1769–1852) соединенные силы Англии, Пруссии и Голландии 18 июня 1815 года в битве при местечке Ватерлоо (недалеко от Брюсселя) разгромили войска Наполеона, принудив того второй раз отречься от власти.

Русская армия вместе с союзниками готовилась снова вступить в Париж.

Мария Федоровна внимательно следила за перемещением своих младших сыновей, за их образом жизни. На сердце было неспокойно. Они такие молодые, неопытные, а гусарская «вольница» могла подействовать на них неблагоприятно. К тому же этот Париж, гнездилище порока и разврата! В письме графу Коновницыну Вдовствующая Императрица наставляла:

«Я, конечно, нимало не сомневаюсь, что внушенные им правила нравственности, благочестия и добродетели предохранят их от действительных прегрешений, но пылкое воображение юношей в таком месте, где почти на каждом шагу представляются картины порока и легкомыслия, легко принимает впечатления, помрачающие природную чистоту мыслей и непорочность понятий, тщательно поныне сохраненную; разврат является в столь приятном или забавном свете, что молодые люди, увлекаемые наружностью, привыкают смотреть на него с меньшим отвращением и находить его менее гнусным».

Императрица Мать знала, о чем писала. Она была наслышана о бесконечных офицерских историях, связанных с пребыванием в Париже в 1814 году. Местная свобода нравов искусила немалое число молодых людей, заимевших там порочные связи с бесчисленными местными мадемуазелями, всеми этими «Жолли», «Лулу», «Фифи», «Люси», «Мими», а проще говоря – с парижскими куртизанками. Таких связей своим сыновьям Царица не желала.

Матушка напрасно беспокоилась. Николай и Михаил не проявляли никакой тяги к миру сиюминутных грешных удовольствий. Хотя оба они, особенно Николай, отличались природной статью; на них трудно было не обратить внимания, но никогда и никто, даже из числа недоброжелателей, не посмел бросить упрек, обронить намек на неподобающее поведение. Для Николая Павловича это было естественным, природным; он никогда не «изображал» добродетельное поведение; оно было ему присуще с детства как родовая черта.

Николай сопровождал Императора Александра Павловича на марше к Парижу, а затем участвовал в торжественном параде в Париже. Перед этим был смотр армии в местечке Вертю, где Великий князь занимал место в составе гренадерского корпуса в качестве командира 2-й бригады. Командиром же был прославившийся в 1812 году генерал А. П. Ермолов (1777–1861).

Осенью началась долгая дорога домой. Долгая, потому что несколько недель Николай Павлович вместе с Братом-Императором провел в Берлине. Здесь случилось событие, определившее его «счастье на всю жизнь». Он еще раньше обсуждал эту тему в кругу родственников: Мария Федоровна дала согласие, это – «заветное желание» ее сердца. Император же Александр Павлович просто был счастлив: дочь Короля ему нравилась во всех отношениях.

23 октября 1815 года в Берлине было объявлено о помолвке Великого князя Николая и принцессы Шарлотты. Свадьба намечалась через год, за время которого принцесса должна была в Берлине пройти интенсивный курс Русской истории, языка и основ Православия (в действительности этот срок растянулся более чем на полтора года).

Сохранился комплекс переписки между Берлинским и Петербургским Дворами по поводу намечаемого междинастического альянса. Все были рады, выражая уверенность, что дружба между Россией и Пруссией будет теперь цементироваться еще и родственными узами. Единственно, что отсутствует в этом эпистолярном комплексе, – корреспонденция жениха и невесты. Трудно предположить, чтобы ее не существовало; однако, увы, далеко не все документальные отпечатки минувшего времени дошли до наших дней…

Вернувшись в Россию, Николай Павлович продолжил свое образование, завершением которого стала большая трехмесячная поездка по России, предпринятая летом 1816 года. К этому времени он достаточно хорошо знал многие европейские края; видел Берлин, Веймар, Франкфурт-на-Майне, Базель, Париж, Амстердам, другие знаменитые европейские города и местечки.

Визуальное знание России ограничивалось по преимуществу Петербургом, его окрестностями и теми местами, которые видел по дороге в Европу. Теперь наступила очередь ближе познакомиться с «Матушкой-Россией».

В то лето Николаю Павловичу пришлось многое и многих увидеть, узнать и перечувствовать. Маршрут был обширен: Луга, Великие Луки, Витебск, Смоленск, Чернигов, Полтава, Екатеринослав, Харьков, Николаев, Одесса, Херсон, Симферополь, Крымское побережье, Курск, Орел, Тула, Москва. Это только часть тех городов и мест, которые удалось посетить.

Везде были посещения храмов, осмотры достопримечательностей, фабрик, мастерских, верфей, присутственных мест, богоугодных заведений и бесконечные встречи, приемы, беседы. Будущему Царю тогда открылось воочию многое из того, о чем он раньше иногда лишь мельком слышал. Он узрел и понял, сколь много в Империи надо еще строить и улучшать; как далека еще текущая русская жизнь от благополучия и надежной обустроенности.

Результатом поездки стали его мысли и заключения, заносимые во время путешествия в особый «Журнал по гражданской и промышленной части». Суждения Великого князя метки и здравы; ему удалось разглядеть то, что за личиной парадной России распознать дано было далеко не всякому. Вот несколько фрагментов впечатлений:

«В Белоруссии дворянство, состоящее почти всё из весьма богатых поляков, отнюдь не показало преданности России, и, кроме некоторых витебских и южных могилевских дворян, все прочие присягнули Наполеону. Крестьяне