Журнал «Юность» №07/2025 - Литературно-художественный журнал

смог, потому что мама переложила? Или он вообще не мог? Виктор осматривал наглаженные стопки одежды на полках. Даже на Петиной идеальный порядок. Мама молодец, Лера постоянно жаловалась, что Петька одежду комкает, по часу с ним заново укладывают на полки. Мама как-то справлялась. Да и вообще как-то тихо было в доме. Ушли гулять?

Виктор прошел в гостиную. Мама лежала на диване со сканвордами, а Петька сидел на полу и смотрел мультфильмы без звука, шевеля губами на реплики героев.

– Петя. Пойдем погуляем, Петя.

Петька испуганно поднялся и застыл. Мама оторвалась от сканвордов:

– Чего еще выдумал? Иди погуляй сам. Там вон мерзко как, мокро и дует. Застудишь его еще.

– Ничего не мерзко. Весной пахнет. Петя, надевай подштанники и штаны, свитер, пойдем пройдемся, не замерзнешь.

– Мне нужны штаны. Штанов нет, Виктор. Бабушка, мне штаны нужны. Мы пройдемся. – Петька начал расхаживать по комнате, то улыбаясь, то пугаясь.

– Витя, ну вот зачем? Сидел спокойно человек. Петенька, садись спокойно, смотри дальше. Там холодно, промокнешь. Папа сам сходит погуляет. А мы скоро пойдем обед готовить.

Петька поник и сел снова, не глядя на телевизор:

– Там холодно, Виктор. Нам скоро обед готовить.

– Так, Петр. Я твой папа…

– Привет, папа! – быстро перебил Петька и улыбнулся. – Я твой сын, Петя.

– Так вот, Петя, встань, надень штаны, и идем гулять. Покатаемся на машине. Я так сказал, поэтому мы будем делать именно так. А бабушка отдохнет.

– Мы поедем кататься! Бабушка, мне нужны штаны, штанов нету. Мы кататься поедем. А ты отдохнешь, бабушка.

Вера Михайловна ворчливо поднялась:

– Тоже мне, прогулка, на машине. Заболеет – сам будешь с ним сидеть и за лекарствами бегать. – Она двинулась к батарее, сняла с нее носки и протянула Пете. – Придет раз в неделю, удумает что-нибудь, а потом также исчезнет. Лучше б продуктов принес, хотя бы картошки дотащил.

Виктор, удивляясь себе, сдержался, прошел на кухню, открыл холодильник, изучив содержимое, двинулся к полкам с бакалеей, прикидывая, что надо купить. На полках все было переставлено. Верхние практически пустовали – мама была на голову ниже Леры. А Лера специально заполняла самые верхние полки, чтобы чаще призывать Петьку помогать. Они все делали вместе, когда бы ни приходил Виктор: готовили, стирали, вывешивали одежду. Медленно, по сто раз что-то переделывая. Невероятное ее терпение Виктор понять не мог, иногда даже злился, что она так много времени тратит на эти повторения, лучше бы полежала. Но она считала, Пете обязательно надо привить бытовые навыки, чтобы мог справляться, когда…

Петя вошел в кухню в куртке, шапке и варежках.

– Я готов, Виктор. Мы едем кататься.

– Хорошо, Петя. Сейчас.

– Петенька, бабушка чуть передохнет, а как устрою все, то ты к бабушке приедешь. Как раз на арбузы. Понял, мой хороший? – Вера Михайловна повернулась к сыну. – Так, если вдруг что – ты мне сразу звони, уж как-нибудь приеду. А если все хорошо будет, то как договаривались. К сентябрю буду как новенькая.

– Да, мам, все хорошо, не переживай. Спасибо тебе.

– Как тут не переживать. Готовить-то вам кто будет? Витя, я тебя прошу, ты только не пей! Хотя бы продержись, пока Петю не привезешь. Понял?

– Мам, все хорошо. Конечно.

Они стояли на июньском душном перроне возле поезда на Краснодар. Локомотив обдавал пылью и нетерпением. Семьи с баулами грузились в плацкарт, шумно ругаясь и окрикивая детей. Петька с восторгом разглядывал поезда.

– Виктор, давай тоже поедем на поезде? Давай сядем в поезд с бабушкой, Виктор.

– Петя, не сейчас. Обязательно поедешь. Бабушка уезжает к себе, а потом мы к ней обязательно съездим.

Было решено, что в сентябре, когда начнется сезон в театре, Виктор одними выходными привезет Петьку к маме под Краснодар и вернется в Москву. А пока она восстановит силы, подготовит дом. Летом Виктор был свободен, отказавшись от гастролей.

Виктор знал, что Петьку отдавать маме нельзя. Ее методы были просты: покормить повкуснее да побольше, включить телевизор, жалеть, ограждать, оберегать. Вера Михайловна чувствовала, что сын внука отдавать не захочет, но спорить не пыталась: пусть попробует с ним пожить, сам позвонит через неделю. За последние три месяца они постоянно ругались. Виктор критиковал все, что делала Вера Михайловна. Она не умела манипулировать слезами, ее метод был припечатывать жесткими комментариями. Сын обижался, но на время с критикой не лез.

Виктор же в ужасе осознал, что Петька не умеет делать сам ровным счетом ничего. Разве что мыться, и то: мама сняла задвижку в ванной, чтобы, если что, прийти помогать. С чем помогать, когда у Пети отлично работали руки-ноги? Мама убирала все, что могло в ее представлении навредить внуку: столовые приборы, спички, свечи, инструменты, ножницы, общение с людьми вокруг, выходы на улицу и в магазин, прогулки в дождь или ветер, общественные места.

Когда они сели в машину, Виктор включил кондиционер, но не тронулся. Петька надел ремень, включил магнитолу и начал по привычке подпевать. Виктор посмотрел на сына, улыбнулся в ответ и выключил магнитолу.

– Петр. Нам с тобой надо поговорить.

– Нельзя музыку, Виктор? Музыку можно включить?

– Нет, подожди. Петя, нам надо поговорить, понимаешь? Как папа и сын.

– Понимаю, Виктор. Надо поговорить. Ты папа, надо поговорить.

– Петр, бабушка уехала. Ее не будет.

– Бабушка уехала к себе, Виктор. Бабушка уехала на поезде отдохнуть. Она потом меня заберет. На поезде заберет к себе. Мы поедем на поезде, пап.

– Да, именно. Бабушка уехала, а мы с тобой остались вдвоем. Теперь надо делать так, как говорю я, понимаешь? Мы будем с тобой жить, как решает папа. Ясно?

– Как папа говорит. Ясно, Виктор. Мы будем с папой жить.

– Именно. И надо обсудить, как мы теперь будем жить. Понимаешь?

– Как папа скажет, мы будем жить, Виктор. Как папа скажет. А бабушка скоро вернется? Давай включим музыку.

Виктор улыбнулся. Он представлял, как будет обсуждать с сыном их планы, распорядок дня, какие-то новые правила в доме, но сейчас понял, что обсуждать – это не их вариант. Надо просто жить и говорить Пете, что делать, потому что больше, чем на ближайшие полчаса, Петя ничего не запомнит.

* * *

Виктор свернул с асфальтированной дороги на пыльную в здоровенных ухабах деревенскую. Его внедорожник с легкостью проглотил бы все эти кочки, но Виктор осторожничал. Прошлым летом за поворотом у часовни на него выпрыгнул из кустов одуревший конь. Чудом что не зацепил капот. Как потом рассказывала директор Деревни, коня зовут Ласточка, и это вообще-то молоденькая строптивая кобыла, которую вроде