Ромодановский шлях. Начало - Даниил Сергеевич Калинин

Лагерь русской рати заполнился дымком от костров – и ароматом солдатского кулеша, дразнящего ноздри всех без исключения воинов. И когда солнце медленно поднялось над горизонтом, а его первые лучи, словно тонкие золотые стрелы, пробились сквозь утренний туман, внезапно окутавший землю... Они осветили увлеченно орудующих ложками ратников, спешащих подкрепиться на целый день да набраться сил. Зато уцелевшие островки пропитанной росой травы искрились, отражая солнечные блики – словно тысячи маленьких звезд, упавших на землю…

Завел свою песнь шибко припозднившийся соловей – а следом ее подхватили прочие певчие птицы. Пение птиц, запах дымка и кулеша, свежий воздух – красоте же! Как-то и не верится, что грядет большая сеча, что кому-то сегодня умирать – и что этим кем-то можешь стать именно ты… Не верится, но ведь так оно и есть – потому лишь изредка раздается смех кого из ратников, потому пропадают улыбки с лиц воев, закончивших свою трапезу. Словно она была последней ступенью мирной жизни перед боем… Кто-то уже начал молиться, кто-то горячо обсуждал грядущий бой. И тут пока еще мирную жизнь лагеря пронзил отчаянный возглас дозорного:

- Татарва идет! Большой силой!

И тут же, где-то в отдалении истошно закричал пушкарский голова:

- Картечь заряжай…

Вскинулись товарищи Бурмистрова, сам Петр схватил кирасу, принявшись в нее облачаться. Засуетились пушкари, уже выкатившие пушки в шанцы – и солдаты с мушкетами да пиками, оставленные последним в прикрытие. Полным составом и ровным шагом двинулся к проходам среди возов гуляй-города стрелецкий приказ – и из глубины строя последних вдруг раздался знакомый голос:

- Не кручиньтесь, сыны боярские! Отобьемся!

- Храни вас Бог, братья! Конечно, отобьемся!

Шилов, чувствующий себя поутру практически здоровым, не преминул ответить новому знакомцу, Вороне – покуда Петр, Прохор и Алексей уже принялись трамбовать порох шомполами. А пробежавший мимо сотенный голова Еремей Глебов, назначенный старшим после ранения предшественника, на ходу бросил:

- Вы вчетвером, с карабинами – займете третий воз справа от прохода! Прикроете стрельцов, коли татары приблизятся к рогаткам на сотню шагов – но ждите моего приказа!

- Понял, старшой!

Жуков не подал вида (хотя крепко обиделся, ведь именно он возглавил детей боярских на броду, когда сотенный голова был ранен!) и ответил браво, молодцевато. Но сильно волнующийся за свой первый бой в качестве сотенного Глебов даже не обратился внимания на его ответ и просто побежал дальше, собирая людей.

- Ничего, Леха. И ты выбьешься в сотники!

Алексей натужно улыбнулся Бурмистрову, но кивнул с благодарностью; как только Шилов закончил заряжать доставшийся ему в «наследство» карабин, товарищи поспешили к указанному возу.

Вот что такое гуляй-город? Укрепление из кольца телег и обыкновенных тягловых возов? Вовсе нет! Настоящий гуляй-город – это полевая крепость из крепких, надежно сбитых щитов выше человеческого роста, что можно перевозить отдельно от телег, на собственных колесах или полозьях (зимой), но можно и крепить на них. Впрочем, простые крестьянские телеги такую тяжесть не выдержат – так что и возы гуляй-города, если они все же есть, крепкие и массивные.

С внешней стороны стрельцов (и прочих служивых) закрывает щит, сами они поднимаются на воз – и палят по ворогу сквозь бойницы. Последние бывают разной формы и числа – но чаще всего это две длинные и узкие, продолговатые прорези в щите, сквозь каждую из которых можно палить сразу двум ратникам. Укрепления гуляй-города отлично берегут от татарских стрел, сквозь его стену невозможно прорваться конными – даже если атакует тяжелая гусарская хоругвь! Да и от внезапной ночной вылазки врага русский «вагенбург» есть вполне надежная защита… Но вот от пули толстый деревянный щит если и сможет защитить, то лишь если встретив ее на излете, потерявшей силу.

Для огня же вражеских пушек, их чугунных и каленых ядер (особенно каленых!), бомб или гранат (чуть уступающих бомбам размерами) подобные укрепления на один раз.

Но против татар, да – против татар еще как сыграют!

Впрочем, когда товарищи Бурмистрова заняли отведенный им воз, на их участке к лагерю приблизился лишь одинокий татарский разъезд из трех верховых в цветастых халатах. Те принялись скакать вдоль строя стрелецкого приказа, вставшего аж в четыре ряда – плотности залпов последних вполне достаточно для отражения натиска даже гусарской хоругви! По крайней мере, при Добрыничах стрельцам хватило четырех шеренг, чтобы обратить вспять тяжелую польскую конницу…

После первого дня битвы у князя Трубецкого осталось маловато конницы – а вот пехоты хоть отбавляй. Добрую треть ее, правда, оставили у самого Конотопа, стеречь гарнизон на случай возможной вылазки… Но все же порядка четырех тысяч в солдатских полках «нового строя» и не менее пяти тысяч стрельцов! Да еще уцелевших драгун наберется под две с половиной тысяч…

Последних также принялись выводить из гуляй-города и строить в четыре ряда за линией рогаток. В свою очередь, солдатские полки встали на крыльях русской рати – там, где не хватило «гишпанских рогаток» и не успели вбить колья-надолбы в землю. Но и зачем, коли пикинеры могут прикрыть русских мушкетеров самым настоящим «ежом» длинных копий?!

Да еще и дети боярские (из тех, кто имеет карабины) встали на стену гуляй-города, прикрывая соратников – вместе с немногочисленными донскими казаками да пешими черкасами гетмана Беспалого. Оставшуюся же поместную конницу и с тысячу уцелевших рейтар князь Трубецкой оставил подле себя на случай вылазки. В конце концов, крымских татар Девлет Гирея при Молодях именно так и разбили – вымотали упорным трехдневным штурмом гуляй-города, а после внезапно ударили собственной конницей, пущенной в обход по лощине…

Правда, тогда полегли все стрельцы, прикрывавшие подножие холма, на котором развернули царский табор – а у воевод Воротынского и Хворостинина было куда больше конницы. А сегодня в сечу идут не только татары, но и мятежные черкесы, и сильные польско-литовские хоругви!

Сдюжат ли русские ратники?!

- Давай-ка, Матвей! Удиви народ! – заголосили донцы чуть в стороне. Под их подбадривающие окрики на воз поднялся могучий казак с тугим составным луком.

- Да не добьет. – скептически хмыкнул Алексей. – А ежели и добьет, за сотню шагов какой вред от стрелы будет? Разве что глаз случайно выбьет… Но опять же, попробуй попади в скачущего всадника!

Петр согласно кивнул – он и сам что из карабина, что из пищали на таком расстоянии попадет в скачущего всадника разве что только случайно. Вот и казак напряженно замер, словно в раздумьях – а стоит