Барон Дубов 8 - Михаил Капелькин

Цесаревич Алексей обвёл тяжёлым взглядом всех, кто склонился над детальной картой региона.

— Присутствие османских войск зафиксировано здесь, здесь и здесь, — докладывал командующий седьмой армии генерал Кандюков. Умудрённый опытом военачальник, не утративший молодецкой удали. Высокий, стройный, гладко выбритый брюнет с колючими карими глазами. — Разведка докладывает, что на данных участках… — длинной указкой генерал обозначил несколько мест, — снимаются минные заграждения.

— Благодарю, генерал, — сдержанно кивнул цесаревич. — Ваши войска уже заняли позиции согласно плану моего отца?

— Так точно, Ваше Высочество.

— Хорошо. А теперь отведите их назад. Вот на эти позиции. — Алексей взял указку у генерала и передвинул красные фигурки на несколько десятков километров севернее.

— Но… Ваше Высочество, на этих рубежах нет подготовленной линии обороны, мы…

— Ну так вот и укрепите её, — лучезарно улыбнулся цесаревич. — Наша задача — не спровоцировать османов на войну. Если они проводят учения вдоль наших границ, то будет весьма прискорбно, если случайно подорвутся на наших минах. Нашему государству, ослабленному постоянной войной с Саранчой, сейчас не стоит тратить силы ещё и на эту войну.

— Всё-таки, Ваше Высочество, вы уверены, что Османская Империя упустит такой случай закрепиться на новых рубежах? — с лёгким грузинским акцентом спросил князь Джугашвили, пыхая трубкой. — Османы славятся своим коварством. Они могут воспользоваться неподготовленностью наших войск и нанести удар первыми.

— Но это равносильно объявлению войны, — нахмурился Алексей, пытаясь сжечь глазами князя Джугашвили. — Серьёзный шаг для страны, с которой мы плечом к плечу воюем против Саранчи.

Раскрылся полог шатра, на собравшихся дохнуло холодом, послышался тихий разговор ординарца с вошедшим. Кто вошёл, Алексей не увидел из-за спин людей. Да и вход скрывался в полумраке натопленного помещения.

— Султан Сулейман не идиот, — резко продолжал цесаревич. — Он не собирается начинать полномасштабную войну, но ему нужен военный конфликт, который или спасёт экономику его умирающей империи, или окончательно добьёт её. Других вариантов у него сейчас нет. Поэтому он будет пробовать давить на нас, пытаясь вызвать ответную реакцию. Когда это случится, он завопит на весь мир, что это мы на него напали. Поэтому не стоит давать ему лишний повод это сделать. Если и другие страны обернутся против нас…

Голос Алексея звучал холодно, но на самом деле он едва сдерживал гнев, кипевший внутри. Он чувствовал, что отец ему не доверяет. Возможно, тот догадывался о чём-то после обвинений Дубова. Потому и отправил наследника на южные границы. Это проверка.

Цесаревич понимал, чего добивается Император. Если Алексей откажется возглавить оборону южных границ, значит, его лояльность Империи под большим вопросом. Согласившись, он поставит себя в уязвимое положение, потому что окажется в окружении отцовских соглядатаев. Но что хуже всего, ему придётся делить славу с Императором, тем самым упрочняя его власть. А этого цесаревич совсем не хотел. Он жаждал всю славу забрать себе.

С другой стороны, это было меньшим из зол. Поэтому Алексей на время отложил все свои заговоры, чтобы усыпить бдительность отца. Оставил ради этого Китежград и возглавил оборонительные операции на южных границах.

Отец не учёл одной лазейки, которую заметил Алексей.

Плох тот генерал, который не обладает политическими амбициями. И будущий Император использует эту возможность по полной. Покажет генералам, что он достоин возглавить Империю, а если они пойдут за ним, то их ждёт щедрая оплата. И вовсе не деньгами. Власть. Вот что интересует этих людей. Даже по глазам того же Кандюкова Алексей видел это. И чувствовал, как посеянные им семена сомнений уже пускают корни.

Только князь Джугашвили никак не поддавался. Прочно стоял на стороне Императора. Ещё и всё время вставлял палки в колёса цесаревича, выставляя его глупцом.

А он не был глупцом! И скоро все об этом узнают!

— Генерал Кандюков, вы ведь не хотите оказаться тем человеком, из-за которого начнётся кровопролитная война? — спросил Алексей, уводя разговор в сторону, удобную ему.

Статный генерал нахмурился и опустил глаза вниз.

— Если мне прикажут начать войну, я её начну. Но пока приказа нет…

— Султан Сулейман произнесёт обвинительные слова в наш адрес в любом случае, — перебил генерала Светлейший князь, выпустив клуб дыма над картой. Некоторые поморщились от ядрёного запаха отечественного табака. — Что ж, если вы так уверены, что враг не готовит нападение…

— Я прошу прощения, господа, совсем не хочу вмешиваться в ваш спор, но долг велит… — в круг света лампы над картой вошёл князь Тарасов, как всегда бледный и с пронзительным взглядом.

Алексей не любил Первого советника своего отца. Он везде совал свой нос и всегда появлялся не вовремя.

Тарасов протянул письмо, запечатанное императорской печатью, Джугашвили. Тот молча сломал печать и развернул его, посасывая мундштук трубки. Затем передал Алексею. Цесаревич отметил про себя сознательное нарушение этикета Тарасовым, пообещав при случае ему это припомнить. Как следует припомнить.

Быстро пробежав листок глазами, цесаревич чуть не разорвал его в клочки. Бумага под его пальцам начала тлеть, и Алексей быстро спрятал письмо за спину. Ему не терпелось сорвать на ком-нибудь злость, но он не мог себе этого позволить. Отец, даже находясь в столице, умудрялся руководить армиями. А ему отводил лишь роль простого исполнителя.

Ладно, он ещё возьмёт своё.

Алексей широко, почти ласково улыбнулся генералу Кандюкову, отчего тот заметно побледнел.

— Генерал, полагаю, вы неверно истолковали мои слова. Наши османские партнёры всего лишь проводят реконструкцию и ревизию своих минных заграждений. Их предусмотрительность понятна: вдруг старые мины сработают из-за учений, и кто-нибудь погибнет. Ни я, ни Император этого не хотим. Поэтому удостоверьтесь, что войска Османской империи не забыли уложить новые мины вместо старых. И займитесь этим сейчас же.

Генерал щёлкнул каблуками и направился к выходу из палатки.

— Остальные тоже свободны, — сухо бросил Алексей, затем повернулся к князю: — А вас, Джугашвили, я попрошу остаться.

Когда за ординарцем захлопнулся полог входа, и они остались наедине, цесаревич обратился к князю:

— Полагаю, отец уже посвятил вас в подробности своего плана, и у вас имеется несколько сотен комплектов формы янычар для ваших дружинников…

Светлейший князь, будучи невысокого роста, исподлобья взглянул на наследника престола и едва заметно кивнул, не прекращая кусать мундштук трубки.

* * *

Пятигорская академия

Сейчас