Путеводитель по местам силы и параллельным пространствам - Евгений Александрович Файдыш

нырнули. Это рот земли, куда после смерти душа уходит. Вот мы в рот этой, могилы изготовляющей, земли — деревьев мамки вошли, вниз спустились. Очень темное место, зари нету. «Ну, верно, оттого темно, что мы попали в самую брюшину земли. На этой земле «нет травы, все камни». Это не камни. Сперва земля ровной была. Потом, когда стали помирать люди, шаманы, земли мамки рот зубами чавкал (жевал) людей, шаманов головы, кости рук и ног чавкал, вот они превратились в крошки. Ты думаешь, камень, это не камень, это деревьев дьявола жвачки. Кости, кожа человека упали сюда, вот это и есть то место…».

Они проходят это страшное темное место и подходят к ледяной сопке с дырой на верху, но внешний облик обманчив и мамка деревьев объясняет, кто это:

«Я не знаю, знаешь ли ты или нет. Лед — это голова голодной немощи. Сквозная дыра — это рот. До этого места дошли».

Дальше рассказывается история столкновения двух злых духов (немощей):

«…Почему это /она/ все голову поднимает, рот открывает? Ты, парень, не знаешь. Когда голова земли дьявола кусала, чавкала рождающихся детей, шаманов, шайтанов, это чавканье дошло до слуха этого бога, и он пробудился. «Кто меня более, какой немощи зубы чавкают, пай-то мне будет или нет? Мне останется или вовсе кончится? Если ты всю землю опустошишь, тогда я к тебе драться приду. Если ты меня боишься, земли людей оставь, это мне в пай будет». Земли дьявол отвечает: «Но, дедушка, зачем ты разбудился? Я ведь молю тебя. Совсем людей земли кончать думала, да бери, ешь головы. Вот у охотников, живущих на краю земли, головы бери, чавкай, вот людей края земли всех кончай». Так говоря, земли дьявол дедушке голода кланялся. «У остальных людей головы брать немного подождать надо, пусть живут»…».

Они осторожно, чтобы не заметил, проходят мимо этого злого духа, идут по голой ледяной земле и попадают к обитателю недавно построенного чума. Как выясняется, это немочь, работник какого-то злого духа болезни, также охотящегося за душами людей. Интересно, что сначала они обращаются к нему как к мужчине, а затем как к старой женщине (бабушка). Чтобы пройти, они договариваются о цене и обещают принести в жертву кусок ситца (который магически превратится в теплую одежду для духа), просят не вызывать болезни у людей их племени:

«…Вот наши люди теперь болеют, к этой немощи в гости пришли. Он не сидел здесь на земле, он сидел на середине дальнего шеста нового чума. Мы сказали немощи: «Какой тебе подарок нужен?». Он говорит: «Мне особенного подарка не нужно. Ведь я только работник. У меня есть хозяин. Хозяин посыпал меня смотреть землю: «Есть там люди или нет, посмотри. Как только найдешь людей, пятнай их», — так говорил хозяин. — «Если впереди меня голодная немощь придет, наверное, всю землю опустошать станет, мне пая не оставит. И вот, сколько людей не найдешь до прихода голодной немощи, пятнай тело (т. е. ставь метки), пятнай ухо. Когда голодная немощь придет, пятнанных брать не станет»… Вот я думаю в этом чуме жить. Вот когда ты перестанешь камлать, нюки снимешь, тогда, наверное, с четырех сторон четыре ветра дуть станут. Как я тогда спать стану? Ветры, наверное, дуть станут. Если очень мне хочешь дать подарок, я тебе посоветую, какой подарок дать, — русский ситец. Им ты обмотай чум, когда нюки снимешь. Тогда четыре ветра дуть не станут. Смотри, у меня парки-mo нет. Когда куском ситца чум обматывать станешь, на моем теле эта заплатка как бы паркой будет. Вот больше мне подарка не нужно. Если так сделаешь, ни одного человека не возьмешь, пусть все заболевают, всех оставим живыми». — «Вот, бабушка, только не делай ничего худого людям моей стороны». На это бабушка говорит: «… Вот если бы ты ко мне пришел лечить больного, я бы тебе шею свернула. Вот если бы ты лечил больного, я сердитой была бы. Я думала, что бубен зарычал ради больного, нынче ты новый чум справляешь, свою веру выполняешь, этим ты мне не мешаешь. Оттого мои слова мирные. Вот ты долго стоял здесь, теперь следуй своей дорогой».

Из этого диалога видна еще одна интересная деталь мира шамана — Чистый чум, построенный в нашем среднем мире, магически отражается в мире нижнем и превращается в жилище для духа немощи. Они снова идут по голому льду и приходят к краю ледяной земли, где находятся верховья семи ручьев, сливающихся в одно русло.

«Ну, что, деревьев мамка, до какой земли дошли?». На это мамка деревьев говорит: «Парень, вот что, земли мамка, когда в начале корни всякой травы, тальника рождала, мочу свою пускала семью ручьями. Вот это семь кишек, где рождаются души людей всяких, семи орд, русских, юраков, остяков и других. Вот теперь, когда каждый человек из этих семи орд рождается, душа его здесь создается».

В месте слияния стоят три дерева, выросших из одного корня, это три немочи, посланных в наказание за инцест (правда, как считает шаман, ими же и спровоцированный):

«… Три немощи нашли. Одна крайняя лесина — начало болезни — тестикулы пухнут, средняя лесина — начало болезни — брюхо пухнет, третья лесина, самая малая, — начало болезни, когда моча сама идет». Вот теперь, до этих трех дедушек дойдя, стали кланяться и говорить: «Дедушка, вы почему вышли, детей и так мало, и так-то нерожающих женщин много, и так-то непроизводящих парней много». Они говорят: «Мы не виноваты. На вашей земле два брата с сестрой вступили в общение. На том месте, где они сошлись, три дерева немощи выросли». — «Дедушка, зачем ты говоришь, что ребята тебя разбудили. Ребята не виноваты, они тебя не будили. Вот потому пошли болезни, что ты двух братьев разбудил от сна и внушил им вступить в общение с сестрой. Они не виноваты, ты в этом виноват. Вот поэтому девки стали хворать и у них детей не стало. Оттого много людей без детей сидят, женщины бездетные стали. В другой раз этого не делай».

После этого мамка деревьев и шаман прыгают в реку и смывают грязь от немощи, чтобы не заболеть:

«Три немощи дьявола прошли, стали плавать на самой середине воды. «Деревьев мамка, куда мы следуем, мы ведь замерзнем». — «Вот, парень, вы говорили, что немощь нас поедала. Мы следуем по воде, которая смывает, полоскает грязь со рта этой немощи. Я шайтаньих деревьев мать, меня она тоже кусала. Вот себя умываю этой водой, вот